Его бросили прямо в лужу. Розовая шубка испачкалась и промокла, надорванный кончик уха висел на ниточке. Некоторое время он таращился пуговичными глазками в сумрачное небо, а потом случайный прохожий пнул крошечное тельце, и оно укатилось к краю тротуара. Еще чуть-чуть, и колесо первого же проехавшего автомобиля превратит его в грязную тряпочку.
Добавить в моё избранное
6 мин, 6 сек 14174
Ксюша внимательно смотрела под ноги. Время от времени лужи и щербины в асфальте расплывались от тающих на ресницах слез. Не смотря ни на что, изящные ножки в розовых туфлях на шпильке ступали твердо и аккуратно. На светлые колготки не легла ни одна грязная капелька. Розовая лакированная сумочка равномерно покачивалась в такт ходьбе.
Сейчас она доберется до дома, уткнется носом в подушку и наконец-то разрыдается на полную катушку. Оставалось всего каких-то два квартала, но тут с неба упала первая тяжелая капля. Потом еще одна, и еще. Вскоре ливень уже вовсю барабанил по крышам. Пришлось спрятаться под навес автобусной остановки.
Тут-то Ксюша и увидела поросеночка. Она уставилась на его печальную мордочку, по которой катились дождевые слезинки, и все никак не могла оторваться. Больше никто на остановке не замечал грязную игрушку, все высматривали автобус за дальним поворотом. Ксюша оглянулась — рядом стояла приличная женщина в кожаном пальто, а на скамейке сидел симпатичный молодой парень. Она вздохнула и отвернулась, но вскоре ее взгляд сам собой снова упал на поросенка. Розовая лапа бедняжки совсем утонула в бурой лужице.
Шумный ливень быстро превратился в мелкий моросящий дождик, и вполне можно было быстренько добежать до дома, но Ксюша все стояла и смотрела на поросенка. Наконец, подъехал автобус, женщина и парень исчезли за желтыми дверями. Ксюша еще раз оглянулась — поблизости никого больше не было. Она достала из сумочки шуршащий белый пакет, двумя пальцами подхватила поросеночка, слегка встряхнула, завернула в пакет и опустила в сумочку.
— Сейчас, мой маленький, придем домой, и я тебя отмою как следует, — прошептала она и поспешила по направлению к дому.
Заботливые руки, стиральный порошок и фен сотворили маленькое чудо. Нежно-розовый, пушистый и довольный, поросенок сидел на столе и улыбался Ксюше пуговичными глазками.
— Сейчас, потерпи еще чуть-чуть, — Ксюша почти закончила пришивать надорванное ушко. — Вот ты у меня какой красавец!
С полки на нового жильца с подозрением косились лохматый медвежонок и надменная Барби. Снизу смотрели тряпочные глазища огромных розовых тапочек-кроликов. Ксюша отрезала нитку, забралась с ногами в мягкое кресло, а поросеночка усадила на подоконник.
— Знаешь, а я ведь собиралась сегодня весь вечер прореветь, — сообщила она поросенку. — У меня сегодня такой день был ужасный. И даже не с кем поделиться. Верунчик в отпуске, маман на даче.
«Расскажи мне», — словно просили внимательные пуговичные глазки.
— Ну ладно, слушай. Сегодня с утра просто не заладилось. Я торопилась на работу и сломала ноготь. Вот, смотри, почти под корень, — она сунула под розовый пятачок указательный палец. — А его знаешь, сколько растить надо! И все равно ведь опоздала, как назло, столкнулась с шефом прямо в дверях. Ну, он наорал на меня конечно. Вот козел, сам-то тоже ведь на работу не торопится! Потом зацепила колготки за какой-то винтик, пришлось в обед бежать за новыми, совсем не успела поболтать со Светулькой. Целый день не поднимая головы набивала целую кучу писем для шефа, а он в конце дня сказал, что передумал и все это не нужно. Так обидно было! Столько мучилась, даже глаза болят! Но это все фигня. А вот вечером… — Ксюша тяжко вздохнула.
«Давай уж, выкладывай», — ей показалось, что поросенок слегка наклонил голову.
— В общем, мы с Игорем как обычно пошли поужинать. Я съела салатик овощной, самый простой. Знаешь там, огурчики, помидорчики, зелень. Потом взяла капуччино и тирамису. Пирожное такое. И тут, — глаза Ксюши наполнились слезами, и голос задрожал. — И тут он мне говорит, что я потолстела! Представляешь! Наверное, хотел намекнуть, чтобы я не ела пирожных. Может, я и правда поправилась? Ну разве что на полкило. А он мне такое заявил…
«Что дальше?»
— Что-то! Конечно, я все бросила, выскочила из кафе и убежала.
«И все?»
— Ну, еще сказала ему, чтоб нашел себе худую. А он, конечно, сразу извиняться, отнекиваться, мол, ничего такого не имел ввиду.
«Может он и вправду не имел? Что он тебе, так и сказал — «потолстела»?
— Хм. Вроде бы нет. А что же он мне точно сказал? — задумалась Ксюша и вытерла случайно выкатившуюся слезинку. — О! Вспомнила! Он сказал: «Пухлик ты мой». Точно, пухлик! Но я ведь никогда не была пухлой. Ну разве что чуть-чуть совсем. Может, пару лишних кило, и те в самых нужных местах!
«Так, может, ты ему такой нравишься?»
Ксюша посмотрела на поросенка и пробормотала:
— Какая же я дурочка.
Она отыскала в сумочке телефон и нажала кнопку быстрого вызова.
— Игорь, это я. Ты ведь не сердишься?
Ксюша слушала извинения и признания, ласковые слова и обещание больше никогда не называть ее «пухликом», а в руках машинально вертела поросенка. «Я уже еду. Я уже приехал», — услышала она в трубке и бросилась к открытому окну.
Сейчас она доберется до дома, уткнется носом в подушку и наконец-то разрыдается на полную катушку. Оставалось всего каких-то два квартала, но тут с неба упала первая тяжелая капля. Потом еще одна, и еще. Вскоре ливень уже вовсю барабанил по крышам. Пришлось спрятаться под навес автобусной остановки.
Тут-то Ксюша и увидела поросеночка. Она уставилась на его печальную мордочку, по которой катились дождевые слезинки, и все никак не могла оторваться. Больше никто на остановке не замечал грязную игрушку, все высматривали автобус за дальним поворотом. Ксюша оглянулась — рядом стояла приличная женщина в кожаном пальто, а на скамейке сидел симпатичный молодой парень. Она вздохнула и отвернулась, но вскоре ее взгляд сам собой снова упал на поросенка. Розовая лапа бедняжки совсем утонула в бурой лужице.
Шумный ливень быстро превратился в мелкий моросящий дождик, и вполне можно было быстренько добежать до дома, но Ксюша все стояла и смотрела на поросенка. Наконец, подъехал автобус, женщина и парень исчезли за желтыми дверями. Ксюша еще раз оглянулась — поблизости никого больше не было. Она достала из сумочки шуршащий белый пакет, двумя пальцами подхватила поросеночка, слегка встряхнула, завернула в пакет и опустила в сумочку.
— Сейчас, мой маленький, придем домой, и я тебя отмою как следует, — прошептала она и поспешила по направлению к дому.
Заботливые руки, стиральный порошок и фен сотворили маленькое чудо. Нежно-розовый, пушистый и довольный, поросенок сидел на столе и улыбался Ксюше пуговичными глазками.
— Сейчас, потерпи еще чуть-чуть, — Ксюша почти закончила пришивать надорванное ушко. — Вот ты у меня какой красавец!
С полки на нового жильца с подозрением косились лохматый медвежонок и надменная Барби. Снизу смотрели тряпочные глазища огромных розовых тапочек-кроликов. Ксюша отрезала нитку, забралась с ногами в мягкое кресло, а поросеночка усадила на подоконник.
— Знаешь, а я ведь собиралась сегодня весь вечер прореветь, — сообщила она поросенку. — У меня сегодня такой день был ужасный. И даже не с кем поделиться. Верунчик в отпуске, маман на даче.
«Расскажи мне», — словно просили внимательные пуговичные глазки.
— Ну ладно, слушай. Сегодня с утра просто не заладилось. Я торопилась на работу и сломала ноготь. Вот, смотри, почти под корень, — она сунула под розовый пятачок указательный палец. — А его знаешь, сколько растить надо! И все равно ведь опоздала, как назло, столкнулась с шефом прямо в дверях. Ну, он наорал на меня конечно. Вот козел, сам-то тоже ведь на работу не торопится! Потом зацепила колготки за какой-то винтик, пришлось в обед бежать за новыми, совсем не успела поболтать со Светулькой. Целый день не поднимая головы набивала целую кучу писем для шефа, а он в конце дня сказал, что передумал и все это не нужно. Так обидно было! Столько мучилась, даже глаза болят! Но это все фигня. А вот вечером… — Ксюша тяжко вздохнула.
«Давай уж, выкладывай», — ей показалось, что поросенок слегка наклонил голову.
— В общем, мы с Игорем как обычно пошли поужинать. Я съела салатик овощной, самый простой. Знаешь там, огурчики, помидорчики, зелень. Потом взяла капуччино и тирамису. Пирожное такое. И тут, — глаза Ксюши наполнились слезами, и голос задрожал. — И тут он мне говорит, что я потолстела! Представляешь! Наверное, хотел намекнуть, чтобы я не ела пирожных. Может, я и правда поправилась? Ну разве что на полкило. А он мне такое заявил…
«Что дальше?»
— Что-то! Конечно, я все бросила, выскочила из кафе и убежала.
«И все?»
— Ну, еще сказала ему, чтоб нашел себе худую. А он, конечно, сразу извиняться, отнекиваться, мол, ничего такого не имел ввиду.
«Может он и вправду не имел? Что он тебе, так и сказал — «потолстела»?
— Хм. Вроде бы нет. А что же он мне точно сказал? — задумалась Ксюша и вытерла случайно выкатившуюся слезинку. — О! Вспомнила! Он сказал: «Пухлик ты мой». Точно, пухлик! Но я ведь никогда не была пухлой. Ну разве что чуть-чуть совсем. Может, пару лишних кило, и те в самых нужных местах!
«Так, может, ты ему такой нравишься?»
Ксюша посмотрела на поросенка и пробормотала:
— Какая же я дурочка.
Она отыскала в сумочке телефон и нажала кнопку быстрого вызова.
— Игорь, это я. Ты ведь не сердишься?
Ксюша слушала извинения и признания, ласковые слова и обещание больше никогда не называть ее «пухликом», а в руках машинально вертела поросенка. «Я уже еду. Я уже приехал», — услышала она в трубке и бросилась к открытому окну.
Страница
1 из 2
1 из 2
