Безделушка

Тарелочку отставил брезгливо: выбросить не поднялась рука, ну да вправду подарит кому попростодушнее. И занялся изучением безделки.

На круто выгнутой шейке сидела гребнистая головка, тонкий круто задранный хвост оканчивался чем-то вроде лезвия ножа. Коготки лап глубоко входили в бронзу подставки. На дне ее антиквар обнаружил что-то вроде иероглифа из глубоких бороздок. Фигурка, несомненно, делалась с большим тщанием и мастерством. Коллекционер, повинуясь неясному импульсу, погладил указательным пальцем головку твари. Чертыхнулся, отдергивая руку. Из ранки на подушечке капала кровь. Зубы драконьей пасти, поранившие палец, теперь окрасились вишнево-красным. Вот тогда Антон Иваныч явственно увидел, как блеснули красные самоцветики крохотных глаз. Хотя тучи за окном и не думали пропускать солнечного света.

В тот вечер он лег рано, покряхтел, поворачиваясь с боку на бок, и под стрекот дождя за окнами задремал. Как бы провалился в мягкую паутинную небыль, неглубокую и неодолимую. Вероятно, сновидение отозвалось на бессознательную тревогу Антона Иваныча. Во сне он снова лежал в своей небогатой комнате, и из угла смотрел мрачный закопченный лик архистратига с антикварной иконы 17 века. Но тут со стороны окна кто-то скрипнул задвижкой. Возле приоткрытых высоких створок стоял низкорослый человек в черном. И лицо его: черное, но не закопченное. Антиквар не сразу опознал чулок на голове незнакомца. Вот черный человек шевельнулся, блеснуло длинное узкое лезвие. Им он подцепил дряхлую оконную задвижку. Нож качнулся, черное существо шагнуло к кровати. Антон Иваныч даже не испугался, настолько приближение острой смерти казалось нереальным. Но с нереальным ему пришлось познакомиться несколько секунд спустя. На столе что-то зашелестело, задвигалось, издавая скребущие звуки. Будто выдирали из дерева давно забитые гвозди. Пришелец оглянулся. Напрасно.

В лицо ему ударило тяжелое, холодное, скользкое, все из ярости, когтей и зубов. Нечто рвало человеческую плоть, с хрустом проламывая лицевые кости, кровь заливала свитер, ошметки мяса и хрящей разлетались в стороны. Пришелец успел ударить это ножом: лезвие кракнуло, переламываясь.

Черный человек, уже безглазый и по-настоящему безликий, хрипя порванным горлом, спиной повалился на низкий подоконник и вывалился за окно, только взмахнули створки рамы. Внизу послышался плеск. Антиквар потерял сознание.

Очнувшись, он долго лежал с зажмуренными глазами, переживая кошмар. Но все же поглядел. Солнечные блики лежали на истертом, но чистом красноватом паркете. Ни крови, ни страшных предметов. Он встал, медленно проковылял к окну. Заперто на задвижку. Какое счастье!

Уже успокаиваясь, коллекционер повернулся к столу. Алые глазки бронзовой гадины отражали солнечный свет, но теперь казались полными злобной радости.

— Смотри у меня! — погрозил ей хозяин раненым перстом. Глаза его все еще оставались остры, и что-то в статуэтке эти глаза заметили. Что-то, чего он не разглядел раньше. Антон Иваныч нагнулся и застонал.

Коготки, вцепившиеся в подставку, и жуткие зубки виверны покрывал бурый налет. Антиквар потными холодными пальцами коснулся подставки. Налет оставил на подушечках темно-красные следы.