Алексей, весьма довольный проделанной работой, отошел и внимательно осмотрел еще раз могилу. Видимо, что-то ему не понравилось: он, взяв в руки влажную тряпку, еще и еще раз протер оба портрета, с которых на него смотрели такие родные, молодые, улыбающиеся лица отца и матери. На этот раз качеством уборки, кажется, он остался доволен.
Добавить в моё избранное
6 мин, 23 сек 12328
Присев на скамеечку, он достал бутылочку водки и две стопочки. Налив одну из них до краев, он поставил ее в изголовье могилы, у мраморного камня памятника. Затем не спеша порезал четвертушку черного хлеба. Один из кусков аккуратно положил сверху на полную стопочку водки. Налил водки себе; и, со словами: «Пусть земля будет вам пухом», опрокинул водку в рот. Булькнув, прозрачная жидкость провалилась в его горло. Закусив куском ржаного хлеба, Алексей поудобнее устроился на скамеечке.
Он сидел и вспоминал. Хоронили тогда его родителей в открытых гробах. Несмотря на то, что погибли они в страшной автомобильной аварии, лица их выглядели так, как будто они спят спокойным сном. Андрей подумал, что, в сущности, ничего не знает о смерти, о том, куда исчезает душа человека, когда его тело, лежащее в гробу, сначала закрывают крышкой, вбивая в нее несколько огромных гвоздей; а затем — когда могилу засыпают некоторым количеством земли. И количество это немалое.
А, может быть, к этому времени и нет уже поблизости души умершего человека? Ушла она уже? Там она, где-то в раю? Или, может быть, в аду? И где, помилуйте, эти самые АД и РАЙ? Есть ли они на самом деле; или это — выдумки этих самых церковников, попов всяких? И стоило лишь ему подумать так, как он невольно огляделся по сторонам, перекрестился и потянулся к бутылке. Налив себе полную стопку, он залпом осушил ее, закусив опять же куском дивно пахнущего свежего ржаного хлеба.
Минут через десять, допив четвертинку водки, он собрал нехитрые свои пожитки, прощаясь, окинул взглядом могилку, перекрестился и пошел. Причем пошел он почему-то совсем не в ту сторону, откуда пришел. А, подумав, что сократит путь, он шел, петляя между могил в сторону другой асфальтированной аллеи. Впрочем, как и все они, эта вела также в сторону выхода с кладбища.
Алексей шел не спеша, оглядываясь по сторонам, присматриваясь к надписям на могильных плитах и читая надписи на них. Вскоре несколько надписей привлекли его внимание. С аллеи он не сумел прочитать фамилий и имен, а фотографии показались знакомыми ему. И Алексею пришлось, чтобы прочитать мелкие буквы, опять углубиться в тропинки между могильными холмиками. Чтение могильных эпитафий несколько увлекло его. Он даже забыл, что сюда, в глубину кладбища, его заманило кажущееся издалека знакомство с умершими когда-то людьми. А ведь знакомых он так и не встретил.
Вскоре внимание его привлек портрет на черном мраморе: бравый моряк в красивой форме смотрел прямо на него и улыбался какой-то, присущей почти всем портретам на кладбище, манящей улыбкой. Его всегда привлекали моряки, романтика далеких морских походов, дальние страны, тропические острова… Алексей, как завороженный, стоял и смотрел на портрет.
… Справа от него, где-то в кронах берез, зашелестели грязноватые паруса. Алексей, подняв голову, удивленно смотрел на них. Он был не в силах понять, как, каким образом, здесь, среди могил, появились эти странные, показавшиеся ему огромными, куски плотной ткани. Страха Алексей не испытывал. Никакого. Что показалось ему странным. По всем человеческим законам сейчас, здесь, в тишине кладбища, среди жутких, по сути, могил, увидеть что-то, из ряда вон выходящее… Он должен был, просто обязан был испугаться!
Но — страха не было! Более того, как бы желая напугать его, паруса обретали жизнь, начиная наполняться ветром. А вокруг послышались какие посторонние звуки. Но ведь только что, несколько минут назад на кладбище стояла жуткая тишина! Алексей посмотрел вверх, на кроны высоких берез. Они стояли, не шелохнувшись! Ветра не было! А паруса были наполнены ветром; более того, они двигались! Совершенно свободно, как бы шутя, паруса на высоких мачтах проходили сквозь ветки берез. А березки, замечательные русские белоствольные красавицы даже не пошевелили ни одним своим листиком. Стоял полный штиль.
Между тем, выплывая из зеленой листвы, показался и корпус корабля. О, как же он был красив! Алексею показалось, что именно такой, красивый деревянный парусник он видел когда-то в детстве, на картинках в книжке, которую читал украдкой, ночью, под одеялом. Он так и не смог сейчас вспомнить, что это была за книжка. Да и неважно это ему было в этот момент. Он с восторгом смотрел, как плавно и величественно этот старинный парусник проследовал эдакой махиной над могилами.
Видение сие сопровождалось сначала тихими, а затем — громкими звуками морского боя, грохотом орудий, криками людей, лязганьем металлического оружия. Алексей явственно различил крики: «В атаку!», «На абордаж!». Постепенно затихая, звуки сошли на нет. И парусник, разрезая вдруг набежавшую волну, скрылся среди могил. Алексей, с удивлением попробовал опустить руку в воду. Но рука его не почувствовала ничего. Не было воды. Она, конечно, вроде бы и была… Голубая, с пеной, морская вода как бы плескалась вокруг Алексея, а за кормой исчезнувшего корабля вода кипела бурунами расходившейся в разные стороны волны.
Он сидел и вспоминал. Хоронили тогда его родителей в открытых гробах. Несмотря на то, что погибли они в страшной автомобильной аварии, лица их выглядели так, как будто они спят спокойным сном. Андрей подумал, что, в сущности, ничего не знает о смерти, о том, куда исчезает душа человека, когда его тело, лежащее в гробу, сначала закрывают крышкой, вбивая в нее несколько огромных гвоздей; а затем — когда могилу засыпают некоторым количеством земли. И количество это немалое.
А, может быть, к этому времени и нет уже поблизости души умершего человека? Ушла она уже? Там она, где-то в раю? Или, может быть, в аду? И где, помилуйте, эти самые АД и РАЙ? Есть ли они на самом деле; или это — выдумки этих самых церковников, попов всяких? И стоило лишь ему подумать так, как он невольно огляделся по сторонам, перекрестился и потянулся к бутылке. Налив себе полную стопку, он залпом осушил ее, закусив опять же куском дивно пахнущего свежего ржаного хлеба.
Минут через десять, допив четвертинку водки, он собрал нехитрые свои пожитки, прощаясь, окинул взглядом могилку, перекрестился и пошел. Причем пошел он почему-то совсем не в ту сторону, откуда пришел. А, подумав, что сократит путь, он шел, петляя между могил в сторону другой асфальтированной аллеи. Впрочем, как и все они, эта вела также в сторону выхода с кладбища.
Алексей шел не спеша, оглядываясь по сторонам, присматриваясь к надписям на могильных плитах и читая надписи на них. Вскоре несколько надписей привлекли его внимание. С аллеи он не сумел прочитать фамилий и имен, а фотографии показались знакомыми ему. И Алексею пришлось, чтобы прочитать мелкие буквы, опять углубиться в тропинки между могильными холмиками. Чтение могильных эпитафий несколько увлекло его. Он даже забыл, что сюда, в глубину кладбища, его заманило кажущееся издалека знакомство с умершими когда-то людьми. А ведь знакомых он так и не встретил.
Вскоре внимание его привлек портрет на черном мраморе: бравый моряк в красивой форме смотрел прямо на него и улыбался какой-то, присущей почти всем портретам на кладбище, манящей улыбкой. Его всегда привлекали моряки, романтика далеких морских походов, дальние страны, тропические острова… Алексей, как завороженный, стоял и смотрел на портрет.
… Справа от него, где-то в кронах берез, зашелестели грязноватые паруса. Алексей, подняв голову, удивленно смотрел на них. Он был не в силах понять, как, каким образом, здесь, среди могил, появились эти странные, показавшиеся ему огромными, куски плотной ткани. Страха Алексей не испытывал. Никакого. Что показалось ему странным. По всем человеческим законам сейчас, здесь, в тишине кладбища, среди жутких, по сути, могил, увидеть что-то, из ряда вон выходящее… Он должен был, просто обязан был испугаться!
Но — страха не было! Более того, как бы желая напугать его, паруса обретали жизнь, начиная наполняться ветром. А вокруг послышались какие посторонние звуки. Но ведь только что, несколько минут назад на кладбище стояла жуткая тишина! Алексей посмотрел вверх, на кроны высоких берез. Они стояли, не шелохнувшись! Ветра не было! А паруса были наполнены ветром; более того, они двигались! Совершенно свободно, как бы шутя, паруса на высоких мачтах проходили сквозь ветки берез. А березки, замечательные русские белоствольные красавицы даже не пошевелили ни одним своим листиком. Стоял полный штиль.
Между тем, выплывая из зеленой листвы, показался и корпус корабля. О, как же он был красив! Алексею показалось, что именно такой, красивый деревянный парусник он видел когда-то в детстве, на картинках в книжке, которую читал украдкой, ночью, под одеялом. Он так и не смог сейчас вспомнить, что это была за книжка. Да и неважно это ему было в этот момент. Он с восторгом смотрел, как плавно и величественно этот старинный парусник проследовал эдакой махиной над могилами.
Видение сие сопровождалось сначала тихими, а затем — громкими звуками морского боя, грохотом орудий, криками людей, лязганьем металлического оружия. Алексей явственно различил крики: «В атаку!», «На абордаж!». Постепенно затихая, звуки сошли на нет. И парусник, разрезая вдруг набежавшую волну, скрылся среди могил. Алексей, с удивлением попробовал опустить руку в воду. Но рука его не почувствовала ничего. Не было воды. Она, конечно, вроде бы и была… Голубая, с пеной, морская вода как бы плескалась вокруг Алексея, а за кормой исчезнувшего корабля вода кипела бурунами расходившейся в разные стороны волны.
Страница
1 из 2
1 из 2
