Universum Inc.

Герхард легким шагом пересек парковку, и до того счастливого момента, когда он наконец станет богатым, оставалось десять дней, всего десять. В машине тоже были изменения, удивительные изменения. Спидометр был разграфлен от 0 до 100, причем деление явно было нелинейное. «Черт! — выругался Герхард, — клоуны!» Но за миллион можно было и потерпеть. Двигатель завелся с полоборота, и, скрипнув шинами, Герхард выехал из дворика, который он собирался в следующий раз посетить ровно через десять дней.

Герхард сделал музыку погромче и утопил педаль газа. Настроение было отличное. Он бросил взгляд на часы («интересно, успею ли к сегоднешней игре, Индиана Ред Сокс против Детройт Девилс, наши победят, это точно») но вместо привычного Кассио на него глянул монстр с пятью стрелками.

Герхад чертыхнулся.

Стало темнеть, и Грехард включил фары. До дома было около часу езды, половина по трассе, половина гравейкой. Темнело. В свете фар вспыхнул щит: «Olt Well — 30». «Ха, подумал Герхард, сворачивая с трассы, — ошибка на дорожном щите — это уже слишком. Куда катится этот чертов мир?» Машина плавно качнулась на выбоине, как бы в ответ его мыслям. Дорога бежала через лес, и Герхард барабанил пальцами по рулю в такт музыке. Приятные мысли об удачном дне баюкали Герхарда. Жизнь всё-таки хороша, и тот, кто действительно хочет, может заставить её идти именно так, как он того хочет. Сила, терпение, пунктуальность, концентрация — и главное, всё-таки самое главное — терпение! — тогда удача, эта сука, тебе улыбнется. Герхарду она улыбнулась, он долго к этому шел, это была не случайность, это был закономерный результат контроля жизни, внимательного сосредоточенного контроля. Он не дал ей шанса оставить себя в дураках, ни одного из ста. И вот теперь он будет богат.

Слева в темноте вспыхнул щит: «Wellkomm to Olt Well!». Герхард на мгновение опешил. «Что за черт?, — запрыгало у него в голове, — что за черт?» Но разум быстро нашел спасительный обман: кто-то пошутил с дорожными знаками, неудачная шутка, все ужасные вещи мы пытаемся считать неучачной шуткой, изо всех сил обманывая себя, обманывая до тех пор пока больше уже обманывать нельзя. Герхард ехал по темуным улицам своего родного городка и ему становилось все страшнее и страшнее.

Улицы были ДРУГИЕ. Город был ДРУГОЙ. Герхард свернул налево, к церкви, и в свете фар вспыхнули кресты церковного кладбища, именно ВСПЫХНУЛИ. Герхард остановил машину и выключил двигатель. Кресты горели в свете фар, точно так же как светятся катафоты и дорожные знаки. «Черт, черт, — беспомощно повторял Герхард, — черт!» Прошло пара минут, двигатель спокойно урчал. Герхард открыл деврь и, секунду помедлив, вылез из машины.

На всех крестах были катафоты, и они светились. Этого не должно было быть, это было невозможно. Герхард растерянно стоял посередине родного города, чужого города. Только теперь он заметил, что во всем городке не горело ни одного окна, ни одного. «Эй!, — закричал Герхард что есть сил, — Эй, кто нибудь!» Тихо, душная летняя ночь. В свету фар метались бабочки, с тугим звуком бились в стекло, урчал двигатель. Бабочки бились в свет, глупо бились в свет.

Герхард начал пугаться, ему стало страшно. Всё шло не так, и Герхард терял контроль. Тут, наконец-то, в одно из домов вспыхнул свет, розовый свет. Герхард побежал к свету, крича. Дверь открылась. Гехард остановился, и, сбиваясь, начал, обращась к грузному черному силуэту, занимавшему собой почти весь дверной проём: «Мистер, извините за меня за ночное вторжение, но дело в том, что»… Больше ничего Герхард сказать не успел, потому что в этот момент этот самый некто, включивший свет, некто, пришедьший на крик, дважды выстрелил в Герхарда из обреза.

Последняя мысль Герхарда была -»… черт, я почти, почти стал богат!». Он так ничего и не понял.