Нас двое

— Мила-а-а-я-я-я, — протянул насмешливый голос, приобретая мужские нотки. — Милая-я-я-я.

Это он.

Тот, кого я убила.

А после ощутила как то, что коснулось моего плеча, острием уткнулось в кожу, а после медленно заскользило по руке, прорывая ткань и «лаская» кожу.

Вскрикнув, Мэй попыталась оттолкнуть нож и выбраться из-под простыни, но, ожидая сопротивление, осознала, что там никого нет. Взглянув на руки, не увидела и следа от ножа, хотя рука болела, доказывая, что все не было сном.

Ночь была долгой, тихой и пугающей. Я ждала, что каждое мгновение убитый может вернуться и пыталась понять, кому мог принадлежать тот женский голос. А в груди росло неожиданное понимание. Во мне просыпалась память.

День, спокойный и тихий, усмирил страх, даже заставил поверить в то, что это были только игры моей совести. Но ночь вновь вернула ужас, когда тень возникла в углу комнаты и уже не исчезала даже, когда горел свет.

Мэй дрожала, едва сдерживала крик ужаса на губах, но пыталась держаться. Я шептала себе, что это ложь. Глаза kimyona обманывают. Но все оставалось по прежнему, день сменял ночь, и тень вновь возвращалась. Иногда она бродила по комнате, что-то шептала и во мне крепла уверенность.

А после тень бросилась на меня, видимо почувствовав, что барьеры рухнули и я увидела ее лицо.

Это была Куро!

— Здравствуй, сестренка, — насмешливо прошептала она, прижав нож к моему горлу, он все также был в крови убитого мной и я содрогнулась в приступе ужаса.

— Ты… ты… — только и могла шептать я, задыхаясь от ужаса. — Но как?

— Мэй держит меня, — хохотнула моя близняшка, которая умерла еще в младенчестве. — Ненависть к тебе не отпускает меня, дорогая.

— Уходи, уходи, — попыталась оттолкнуть я нож, понимая, что могу не выдержать и закричать.

— Глупая, глупая Мэй, — острие заскользило по плечу, оставляя за собой кровавый след. — Оrokana6.

Мэй молчала, не зная что ответить, а нож уже уперся в кожу, там где бешенно билось ее сердце.

— Убивать так интересно, правда, kimyona? — облизала губы Куро. — Ты ушла, а я долго смотрела, как истекал он кровью, как леденела жизнь в его похотливых глазках.

— Я не хотела, — замотала головой Мэй.

Сестра хмыкнула весело, но с ноткой печали:

— Конечно, не хотела. Оrokana Мэй. Ты глупая. глупая девочка. Испуганая, маленькая девочка. Зато я хотела, а ты не смогла бороться со мной, сестричка. Ты лишь моя бледная тень и мир ошибся, когда оставил тебя, привнеся мою жизнь в уплату древних суеверий.

— Я знаю, ты не дочь Akuma7, — я пыталась говорить спокойно, но видя тот ужасный огонь, что пылал в глазах утраченой сестры, голос срывался.

— Думаешь? — улыбка Куро была страшной и Мэй дернулась, отчего острие прорвало кожу и первая радостно засмеялась. Коснувшись ледяными пальцами проступившей из пореза крови, поднесла к губам:

— Amai8.

Я сглонула, чувствуя как подкатила тошнота к горлу, а после, вспомнив, что на ноже была кровь убитого, Мэй не сдержала вскрик отвращения. Показалось, будто через эту мертвую кровь, ее жертва проникла в тело, а разум спешил за страхом и Мэй услышала голос убитого:

— Маленькая, красивая Мэй. Ну, что же ты? Не бойся. Мы теперь всегда будем вместе.

Лицо его было ужасным, опухшим, покрытым язвами и гнилью и, не закрой он мой рот, я бы закричала.

— Не я дочь Akuma, Мэй, — приблизил мертвый свое лицо к моему. — Ты…

Словарь японских слов в ромадзи (латинскими буквами):

kuro [куро] — черный, черная

may [мэй] — танец

1oni [они] — демон, демоны

2onee-chan [онэ-чан] — сестренка, младшая сестра

3akari [акари] — луч света

4kimyona [кимиона] — странный, странная

5baka [бака] — универсальное оскорбление, в зависимости от тона голоса и других факторов может принимать значения от «глупый» до «кретин».

6оrokana [орокана] — глупый, глупая

7akuma [акума] — дьявол

8аmai [амаи] — сладкий, сладкая

Объяснение по близнецам:

В Японии раньше было большое суеверие, что один из близнецов от дьявола и потому могли убить либо одного, либо обоих, а иногда и мать. И сейчас для некоторых семей близнецы считаются позором. Коренные жители Японии, айны, даже изгоняли матерей близнецов, опасаясь, что соплеменницы могут «заразиться» и тоже начнут рожать двойняшек.