Дурные сны

— Мне-е н-а-до по-о-звони-и-ть домо-ой, — онемевший язык с трудом ворочался во рту.

Через палату сновали какие-то люди в белых халатах, совершенно не обращавшие внимания на пациентов. Оба полицейских копались в пакете пострадавшего, в вещах, непонятно зачем разобрали старенькую раскладушку Мотороллу. Зазвонил телефон на столике дежурной сестры:

— Это вас, — она протянула трубку служивому с двумя звёздочками на погонах.

— Смирнов у аппарата… Пока ещё нет, народу мало… Да где же я возьму в такую рань. Мне не разорваться… Я не грублю, тащ капитан. День просто не задался… Хорошо, я понял. Отбой. Ваня, ты в окно поглядывай, там должен майор нарисоваться. Ну не мне же на стрёме стоять? Кто у нас тут сержант?

— Как чё, так сразу сержант, а как наливай так Ванёк, забурчал напарник офицера.

— Товарищ лейтенант, дайте телефон, — простонал Николай Петрович.

— Зачем? Это вещдок, — строго глянул Смирнов.

— Жене позвонить. Она же не знает, что я в больнице.

— А, это можно, — он подошёл к кровати и вывалил под руку раненного разобранный по частям мобильник.

Тем временем медики справились со спиной и взялись за ноги. А что с ногами? Вроде бы никаких проблем никогда не возникало. По коже словно провели холодной ледышкой, сначала по одной икре, затем по другой.

— Что вы делаете? — слабо возмутился ничего не понимающий пациент.

— Ничего особенного. Пять-десять минут и мы закончим.

— Что закончите, доктор? — слабая волна страха сжала живот и покатилась к груди.

— Вас как зовут? — из под марлевой повязки глянули усталые глаза.

— Николай… Петрович.

— Николай… Коля… понимаете какое дело… мой тесть старый больной человек. Для лечения ему требуется свежий подкожный жир.

— При чём тут я? Какой жир? Я буду жаловаться…, — ужас сковал челюсти и вместо громкого крика вышло несвязное бормотание.

— Послушайте, Коля, — нет, это не доктор, монстр в белом халате указывал окровавленным скальпелем на простенок между окнами. — Видите камеру? Она сейчас отключена, но если понадобится у нас будет видеозапись о смерти неизвестного пострадавшего от потери крови. Мы не боги, бывают разные случаи.

— Я не неизвестный. В моей куртке лежат права.

— Да? Товарищ лейтенант, вы в одежде находили какие-либо документы?

— Кроме сломанного телефона у гражданина ничего не было. Запишем как лицо без определённого места жительства.

— Вот, а вы говорите о каких-то правах. Давайте сюда руку и расслабьтесь. Всё будет хорошо при соответствующем поведении.

— Господи, Господи…, — негнущиеся пальцы судорожно путались в проводах, микроскопических разъёмах. Кнопки рассыпались по серой простыне. Неожиданно чувствительно резануло правую руку, сознание на мгновение помутилось… и Николай Петрович с трудом разлепил веки. Взгляд упёрся в знакомый до боли потолок, обклеенный пенопластовой плиткой. В окно вливался свет пасмурного дня, за стеклом погромыхивал жестяной отлив под порывами холодного ветра. Неужели дома? Он с трудом вытащил из под головы затёкшую руку, осторожно растёр онемевшие мышцы. Передвинулся на вторую половину двухспальной кровати и глянул на будильник жены — двадцать пять минут второго. Прошло каких-то полтора часа… это сон, просто кошмарный сон. Он с облегчением откинулся на мятую подушку, не обращая внимания на неприятный холодок мокрого затылка.