Сильный порывистый ветер обдувал меня со всех сторон. Песчинки холодного снега, неприятно жалили лицо. Нос вдыхал холодный воздух и сразу же коченел от мороза. Брови, ресницы, щетина — всё было покрыто инеем, не желая покидать странного пленника тайги.
Добавить в моё избранное
6 мин, 41 сек 5982
История моей жизни так же непонятна, как и форма каштана, который красивый на вид, но больно колет, посмевшего тронуть его. Только моя память доступна ко всем вехам этой судьбы, которая заключена теперь, в этих суровых объятьях, лично по моему желанию, … хотя, возможно, это лишь самомнение.
Всё начиналось до банальности просто. Первая влюблённость, привлекательная девушка, красивый город — все, о чём можно только мечтать, воплотилось в мою жизнь, как сказочная фантазия. Волна счастья захлестнула нас выше головы и не отпускала продолжительное время. Появившиеся дети, дополняли эти радужные краски, и, казалось, что так будет вечно. Шли годы безмятежной жизни. Оглядываясь снова назад, я понимаю, что у нас никогда не возникало проблем, что царило полное взаимопонимание, и острое чувство сострадания, к сожалению, почти утраченное следующим поколением. Так было в нашем мире, который рухнул в один миг…
Ветер всё-таки принёс очередную синюю тучу, которая совсем закрыла и без того пасмурное небо. Снежная бесконечность, постепенно стала тёмной, и тайга затихла в ожидании бури. Путник закрыл тетрадь и начал выгребать себе укрытие под толстым слоем снега. Он знал, что такое время лучше переждать, всё равно эта снежная гладь, после бури увеличится вдвое, а значит, идти станет сложнее. Стена белого пуха пролетела над ним, как только он скрылся в снежной «пещере». Сверху всё гудело и сотрясалось. Ветер не свистел, он, будто выл, заключённый в холодном плену. Очень скоро, укрытие занесло новым снегом, и остатки сумерек поглотила тьма. Дышать было тяжело, зато толстый слой снега не пропускал бушующий ветер. Создавалась иллюзия теплоты и полного спокойствия. Усталый путник закрыл глаза и вскоре забылся.
Жёлтый кленовый лист легко оторвался от ветки и с неохотой полетел к мокрой земле. Затем, другой, третий. Они создавали в полёте, словно мистический вальс, сообщая всем о приходе осени. К ним присоединились и другие листья, и вскоре, вся улица стала покрыта разноцветными красками ушедшего лета. Холодный дождь, ручьями уносил сухие ветки и листья, освобождая дорогу новым. Неспешная процессия покидала кладбище, создавая тон природной тоске. Печаль на лицах людей была искренней, и каждый из них, думал о чём-то важном. Мужчины и женщины — только беда смогла объединить их и собраться вместе, чтобы проводить в последний путь человека, который рос вместе, или на глазах, и которого не увидят больше никогда. Некоторые, преодолели долгий путь для этого. Всё-таки странно устроен человек! Ему обязательно нужен повод, чтобы повидаться или проститься с кем-то.
Тем временем процессия вышла за ворота, разошлась по автомобилям и отправилась на поминки. Этого требует традиция и глупо ей пренебрегать. И только седовласый мужчина, лет шестидесяти, с опухшими глазами, но спокойный на вид, остался возле свежей насыпи из земли, которая была аккуратно уложена венками и цветами. Он нервно курил, но пытался держаться. Но зелёные глаза бесцельно бегали по кладбищу, прохожим и деревьям, пытаясь зацепиться за что-нибудь. Он прощался с ней — с кем прожил недолгую, но счастливую жизнь, с которой испытал все радости и горести, которую теперь провожает в последний путь. Нет, боль и тоска начнутся только потом, — сейчас же, лишь какое-то опустошение и полное безразличие ко всему. Многочисленные памятники и кресты, молчаливо смотрели на него, и, казалось, разделяли с ним горечь пребывания в этом месте.
Резко обожгло щеки, и путник открыл глаза. Слой снега касался лица, создавая иллюзию жжения. Руки сильно замёрзли, но в целом, укрытие помогло защититься от бури. Путник стал медленно выбираться из кромешной тьмы. Яркий свет больно ударил по глазам, а морозный воздух жадно впился в онемевшее лицо. Пятидневная щетина в миг покрылась инеем, а по телу пронеслась дрожь. Но у него ещё были силы продвигаться дальше, — без смысла, без цели, в снежную бесконечную даль. С трудом, перебирая ногами, через какое-то время путник устроился за поваленным деревом, чтобы набраться сил и снова достал тетрадь.
«Они выросли хорошими людьми. Александр и Лиза — это наши дети, — плоды чистой и светлой любви. И хоть сейчас ты бесконечно далека, я чувствую тебя рядом: запах волос, сияние глаз, нежная улыбка на лице. Всё, как и прежде — 30 лет назад! Ты знаешь, я ничего не сказал им об этой затее. Всё-таки у них своя жизнь, дела и заботы. А я… я уже своё пожил, и теперь, завершаю свой путь здесь — в великом царстве холода! Как же здесь красиво! Никогда не мог подумать, что снег способен создавать такие живые образы, одновременно пряча, скрытую от человека тайну в своей непробиваемой мерзлоте. Эта тишина не угнетает, напротив, она способствует неизвестному мне ранее спокойствию. Твой невидимый образ ведёт меня дальше, заставляя забыть дорогу назад»…
Шёл восьмой день скитаний. Для человека в таком возрасте, это было невыносимым испытанием. Уже окоченела левая нога, путник держал свой путь, медленно, но уверенно продавливая снег.
Всё начиналось до банальности просто. Первая влюблённость, привлекательная девушка, красивый город — все, о чём можно только мечтать, воплотилось в мою жизнь, как сказочная фантазия. Волна счастья захлестнула нас выше головы и не отпускала продолжительное время. Появившиеся дети, дополняли эти радужные краски, и, казалось, что так будет вечно. Шли годы безмятежной жизни. Оглядываясь снова назад, я понимаю, что у нас никогда не возникало проблем, что царило полное взаимопонимание, и острое чувство сострадания, к сожалению, почти утраченное следующим поколением. Так было в нашем мире, который рухнул в один миг…
Ветер всё-таки принёс очередную синюю тучу, которая совсем закрыла и без того пасмурное небо. Снежная бесконечность, постепенно стала тёмной, и тайга затихла в ожидании бури. Путник закрыл тетрадь и начал выгребать себе укрытие под толстым слоем снега. Он знал, что такое время лучше переждать, всё равно эта снежная гладь, после бури увеличится вдвое, а значит, идти станет сложнее. Стена белого пуха пролетела над ним, как только он скрылся в снежной «пещере». Сверху всё гудело и сотрясалось. Ветер не свистел, он, будто выл, заключённый в холодном плену. Очень скоро, укрытие занесло новым снегом, и остатки сумерек поглотила тьма. Дышать было тяжело, зато толстый слой снега не пропускал бушующий ветер. Создавалась иллюзия теплоты и полного спокойствия. Усталый путник закрыл глаза и вскоре забылся.
Жёлтый кленовый лист легко оторвался от ветки и с неохотой полетел к мокрой земле. Затем, другой, третий. Они создавали в полёте, словно мистический вальс, сообщая всем о приходе осени. К ним присоединились и другие листья, и вскоре, вся улица стала покрыта разноцветными красками ушедшего лета. Холодный дождь, ручьями уносил сухие ветки и листья, освобождая дорогу новым. Неспешная процессия покидала кладбище, создавая тон природной тоске. Печаль на лицах людей была искренней, и каждый из них, думал о чём-то важном. Мужчины и женщины — только беда смогла объединить их и собраться вместе, чтобы проводить в последний путь человека, который рос вместе, или на глазах, и которого не увидят больше никогда. Некоторые, преодолели долгий путь для этого. Всё-таки странно устроен человек! Ему обязательно нужен повод, чтобы повидаться или проститься с кем-то.
Тем временем процессия вышла за ворота, разошлась по автомобилям и отправилась на поминки. Этого требует традиция и глупо ей пренебрегать. И только седовласый мужчина, лет шестидесяти, с опухшими глазами, но спокойный на вид, остался возле свежей насыпи из земли, которая была аккуратно уложена венками и цветами. Он нервно курил, но пытался держаться. Но зелёные глаза бесцельно бегали по кладбищу, прохожим и деревьям, пытаясь зацепиться за что-нибудь. Он прощался с ней — с кем прожил недолгую, но счастливую жизнь, с которой испытал все радости и горести, которую теперь провожает в последний путь. Нет, боль и тоска начнутся только потом, — сейчас же, лишь какое-то опустошение и полное безразличие ко всему. Многочисленные памятники и кресты, молчаливо смотрели на него, и, казалось, разделяли с ним горечь пребывания в этом месте.
Резко обожгло щеки, и путник открыл глаза. Слой снега касался лица, создавая иллюзию жжения. Руки сильно замёрзли, но в целом, укрытие помогло защититься от бури. Путник стал медленно выбираться из кромешной тьмы. Яркий свет больно ударил по глазам, а морозный воздух жадно впился в онемевшее лицо. Пятидневная щетина в миг покрылась инеем, а по телу пронеслась дрожь. Но у него ещё были силы продвигаться дальше, — без смысла, без цели, в снежную бесконечную даль. С трудом, перебирая ногами, через какое-то время путник устроился за поваленным деревом, чтобы набраться сил и снова достал тетрадь.
«Они выросли хорошими людьми. Александр и Лиза — это наши дети, — плоды чистой и светлой любви. И хоть сейчас ты бесконечно далека, я чувствую тебя рядом: запах волос, сияние глаз, нежная улыбка на лице. Всё, как и прежде — 30 лет назад! Ты знаешь, я ничего не сказал им об этой затее. Всё-таки у них своя жизнь, дела и заботы. А я… я уже своё пожил, и теперь, завершаю свой путь здесь — в великом царстве холода! Как же здесь красиво! Никогда не мог подумать, что снег способен создавать такие живые образы, одновременно пряча, скрытую от человека тайну в своей непробиваемой мерзлоте. Эта тишина не угнетает, напротив, она способствует неизвестному мне ранее спокойствию. Твой невидимый образ ведёт меня дальше, заставляя забыть дорогу назад»…
Шёл восьмой день скитаний. Для человека в таком возрасте, это было невыносимым испытанием. Уже окоченела левая нога, путник держал свой путь, медленно, но уверенно продавливая снег.
Страница
1 из 2
1 из 2
