Готы

Но нам-то что? Мы у кормила власти,

Кто выживет — над тем устроим суд,

Предатели и прочие напасти

Нам не нужны; уж ты не обессудь.

Но иногда бывало и такое,

Что мы держали страшное пари:

Кто выживет — оставим жить в покое,

Кто проиграл — не встретит и зари…

Но эти игры просто так — забавы ради,

Другое волновало нас тогда;

И ктоб из смертных с нами в битве сладил, -

От их побед давно уж ни следа…

Да, мы сильны, но кровь питает тело,

А души в нас растут, словно цветы;

И раз за разом мудрость и уменья

Приходят к нам с небесной высоты.

И вместе с ними изменялась внешность,

Неся с собою крылья и клыки,

И странную волнующую нежность,

К чуть теплым трупам ночью у реки.

Увы! Не знаю, как случилось,

Я окрылен был раньше остальных;

У Лорда тьмы, и то не получилось,

Сколь он не бился в действиях пустых.

Я не умел еще летать, но перед Лордом,

Расправил крылья, вестники небес…

Но Каин вдруг как волк оскалил морду,

С клыками, будто темный лес.

Меня схватили, приговор недолог…

Лорд Каин, чтоб он сдох, завистливый глупец…

Смерть подошла, отбрасывая полог,

Надеждам, власти наступал конец.

Все шестеро меня тащили к месту казни,

Вот и оно шумит передо мной…

Взглянуть туда, нет силы без боязни, -

Накроет взгляд удушливой волной.

Последний миг, — в душе у бывших братьев. Теснятся грусть, смущение и страх,

Украдкой незаметное пожатье

И слезы закипают на глазах…

Разжались руки — и стремглав в пучину

Я полетел пронзительной стрелой,

Еще пытаясь отыскать причину. Столь ранней ссоры с собственной судьбой…

Ну а потом пришли потоки боли,

Жестокий жар среди проклятых вод,

Но я в своих желаниях не волен,

А то давно узрел бы небосвод.

Века прошли невыносимой пыткой,

Но вдруг, слегка открыв глаза,

Увидел мир, прозрачный, тонкий, зыбкий,

Как кем-то оброненная слеза…

Боль отступала, и сквозь нить эфира,

Сквозь пелену я слышал чьи-то голоса:

«Вампир, ты в новом, незнакомом мире,

Сражайся, и увидишь небеса»

Мне лучше лежать,

Ведь все-таки я — мертвец,

И греет гнилью холодный склеп,

Ржавчиной пахнет доспех.

Снаружи веют другие ветра,

Не помнят они моих,

И мертвое знамя лежит на мне,

Словно без смеха — смех.

Улыбкой скалюсь — приди, мой враг!

Ты видишь, теперь я мертв,

Бояться нечего, быль такова,

Что ты пережил нас всех.

Я был последним, кто шел за тобой,

Забыв про сладость сна,

Жизнь прошла мимо, любовь прошла…

Отметим же твой успех!

Умей прощать, говорили мне,

Иначе не жить — а ждать,

И месть — это, в общем-то, тоже грех.

Как пить? Как любить? Как лгать?!

Мой склеп надежен,

Словно тюрьма, кладке износа нет,

Дубовых столбов поминальный ряд

Держит гранитный верх.

Лет вереница, червей приплод.

Что лучше считать? Как знать…

Скрипнула дверь. Да чтоб я истлел!

Меня пришли поминать.

Камень рычит, в знамя — молотом свет,

Мой враг? Почему мне не встать?!

Не дрогнули плечи, и рук — как нет…

… На грудь мне легли цветы.

Прости, сказал он мне,

Прости и — спокойно спать!

Я — тот, кто сумел пережить вас всех,

Теперь я умею прощать.

Хорошо, мой враг, ответил я,

Хорошо, да — я буду спать.

Как одуряюще пахнут цветы…

Спасибо. Пора умирать.

Осколки чести и павшим знак,

И склепа могильный вздох,

Прогнили столбы, мой любимый враг!

Выдержишь тяжесть плиты?!

Нам лучше лежать,

Ведь все-таки мы — мертвецы,

И греет гнилью холодный склеп,

Ржавчиной пахнут цветы.

Вот примерная информация об этой субкультуре.