Добавить в моё избранное
6 мин, 54 сек 10282
Он мог бы легко одолеть хозяйку замка, но кодекс чести не позволял ему применить свое искусство против женщины… Когда ему невмоготу стало терпеть ее издевательства, он призвал на помощь своих братьев…
… Проклятому полю не было конца. Казалось, что огни домов отдаляются, а не приближаются с каждым шагом. И к тому же, с востока задул порывистый ветер.
Она поплотнее закуталась в плащ. С другого конца пустоши до нее донесся протяжный вой… Она остановилась, чтобы перевести дух. Улыбка тронула ее тонкие, бескровные губы.
— Волки, — произнесла она. И выпростала правую руку из рукава. Лунный свет причудливо заиграл на отполированной стали толедского кинжала. — Братья мои, волки…
— Вороны отовсюду слетались к замку. Хозяйка попыталась вначале их прогнать. Но потом поняла, что сделать этого не сможет. Их были сотни, тысячи! Она уже не могла слышать это бесконечное карканье… И она пустилась наутёк. Бросилась вон из родного дома, побежала по полю… А птицы, черные птицы преследовали ее! И когда она выбилась из сил, они… Погоди-ка, внучек! Я, кажется, что-то слышал… Шаги…
Старик рывком освободил свой нож из рассохшегося дерева и подошел к окну.
При свете луны ему нетрудно было разглядеть внизу длинную строчку следов…
— Думаю, у нас гости, — удовлетворенно сказал он. — Но сказку ты все равно дослушаешь. Вороны кружили над лежащей на земле, некогда всесильной хозяйкой мрачного замка. А она притворилась мертвой… Она умела это делать. И тогда они улетели. Вернулись к замку, чтобы освободить своего повелителя. Приняв человеческий облик, они вошли под тяжелые каменные своды… Стража и не подумала им сопротивляться. Но увы! Верховный Ворон был уже мертв…
Старик распахнул окно. Крепко сжимая нож, до боли в глазах всматривался он с высоты второго этажа в цепочку следов, которую уже старательно заметала позёмка.
— Я не слышу шагов, — сказал он. — Почему я не слышу шагов?
— Потому что ты уже не тот, что прежде.
Старик не обернулся, чтобы посмотреть, кто же произнес эту фразу. Он только вздохнул тяжело и затворил окно.
— Мы ведь только притворяемся вершителями своих судеб. А на самом деле… Нас ведет путь. Только у каждого он свой. И не дай Бог оказаться на чьем-нибудь чужом… Здравствуй, Евгения.
Женщина, которая несколько мгновений назад неслышным призраком появилась в комнате, мягким движением откинула с головы капюшон. Золотистые волосы рассыпались по плечам.
— … Верховный Ворон был уже мертв. И его свита в отместку предала замок огню. Три дня и три ночи полыхал он, пока не обратился в золу и пепел. А что же хозяйка? Она спаслась, и через девять месяцев родила мальчика. Сына повелителя черных птиц. Так началась история нашего рода… Эту сказку, отец, я слыхала от тебя в детстве, и не раз.
Мальчик, привязанный к стулу, неотрывно глядел на незнакомку. И она, наконец, поймала его взгляд…
— Мама…, — едва слышно, одними губами прошептал он.
— Ты узнал меня, хотя и не можешь помнить, — сказала она. — Перед тобою — твой дед, и он же — твой отец. Много лет назад, как только ты появился на свет, он отнял тебя у меня и изгнал свою дочь из родного дома, дабы его позор никогда не выплыл наружу. Я босиком бежала по снегу, проклиная тот день, когда родилась. В тебе, отец, течет кровь Верховного Ворона. Но и во мне — тоже! Поэтому прощать я не склонна…
Каждое ее слово подобно было кнуту, который хлестал старика по плечам, и плечи эти опускались все ниже и ниже. Огромный мясницкий нож выпал из его ослабевшей руки. Казалось, вот-вот — и он сам упадет под тяжестью собственного тела.
— Чем же ты жила все эти годы, Евгения? — спросил он, неотрывно глядя в пол.
— А разве трудно тебе догадаться?
Она подкинула на ладони кинжал.
— Разве трудно догадаться, чем я жила?
Кинжал, пущенный ее рукою, серебристой молнией пролетел короткое расстояние и вонзился старику в грудь. Старик хрипло, по-вороньи каркнул и стал оседать на пол.
— Я — убивала…
Подойдя к мертвецу, она выдернула клинок из его тела. Прикрыв глаза, медленно слизнула свежую кровь. Обернулась к белому от страха ребенку. И внезапно, со всего маху вонзила свое оружие в рассохшиеся доски стола.
— А теперь послушай мою сказочку, сынок. Она будет намного страшнее…
… Проклятому полю не было конца. Казалось, что огни домов отдаляются, а не приближаются с каждым шагом. И к тому же, с востока задул порывистый ветер.
Она поплотнее закуталась в плащ. С другого конца пустоши до нее донесся протяжный вой… Она остановилась, чтобы перевести дух. Улыбка тронула ее тонкие, бескровные губы.
— Волки, — произнесла она. И выпростала правую руку из рукава. Лунный свет причудливо заиграл на отполированной стали толедского кинжала. — Братья мои, волки…
— Вороны отовсюду слетались к замку. Хозяйка попыталась вначале их прогнать. Но потом поняла, что сделать этого не сможет. Их были сотни, тысячи! Она уже не могла слышать это бесконечное карканье… И она пустилась наутёк. Бросилась вон из родного дома, побежала по полю… А птицы, черные птицы преследовали ее! И когда она выбилась из сил, они… Погоди-ка, внучек! Я, кажется, что-то слышал… Шаги…
Старик рывком освободил свой нож из рассохшегося дерева и подошел к окну.
При свете луны ему нетрудно было разглядеть внизу длинную строчку следов…
— Думаю, у нас гости, — удовлетворенно сказал он. — Но сказку ты все равно дослушаешь. Вороны кружили над лежащей на земле, некогда всесильной хозяйкой мрачного замка. А она притворилась мертвой… Она умела это делать. И тогда они улетели. Вернулись к замку, чтобы освободить своего повелителя. Приняв человеческий облик, они вошли под тяжелые каменные своды… Стража и не подумала им сопротивляться. Но увы! Верховный Ворон был уже мертв…
Старик распахнул окно. Крепко сжимая нож, до боли в глазах всматривался он с высоты второго этажа в цепочку следов, которую уже старательно заметала позёмка.
— Я не слышу шагов, — сказал он. — Почему я не слышу шагов?
— Потому что ты уже не тот, что прежде.
Старик не обернулся, чтобы посмотреть, кто же произнес эту фразу. Он только вздохнул тяжело и затворил окно.
— Мы ведь только притворяемся вершителями своих судеб. А на самом деле… Нас ведет путь. Только у каждого он свой. И не дай Бог оказаться на чьем-нибудь чужом… Здравствуй, Евгения.
Женщина, которая несколько мгновений назад неслышным призраком появилась в комнате, мягким движением откинула с головы капюшон. Золотистые волосы рассыпались по плечам.
— … Верховный Ворон был уже мертв. И его свита в отместку предала замок огню. Три дня и три ночи полыхал он, пока не обратился в золу и пепел. А что же хозяйка? Она спаслась, и через девять месяцев родила мальчика. Сына повелителя черных птиц. Так началась история нашего рода… Эту сказку, отец, я слыхала от тебя в детстве, и не раз.
Мальчик, привязанный к стулу, неотрывно глядел на незнакомку. И она, наконец, поймала его взгляд…
— Мама…, — едва слышно, одними губами прошептал он.
— Ты узнал меня, хотя и не можешь помнить, — сказала она. — Перед тобою — твой дед, и он же — твой отец. Много лет назад, как только ты появился на свет, он отнял тебя у меня и изгнал свою дочь из родного дома, дабы его позор никогда не выплыл наружу. Я босиком бежала по снегу, проклиная тот день, когда родилась. В тебе, отец, течет кровь Верховного Ворона. Но и во мне — тоже! Поэтому прощать я не склонна…
Каждое ее слово подобно было кнуту, который хлестал старика по плечам, и плечи эти опускались все ниже и ниже. Огромный мясницкий нож выпал из его ослабевшей руки. Казалось, вот-вот — и он сам упадет под тяжестью собственного тела.
— Чем же ты жила все эти годы, Евгения? — спросил он, неотрывно глядя в пол.
— А разве трудно тебе догадаться?
Она подкинула на ладони кинжал.
— Разве трудно догадаться, чем я жила?
Кинжал, пущенный ее рукою, серебристой молнией пролетел короткое расстояние и вонзился старику в грудь. Старик хрипло, по-вороньи каркнул и стал оседать на пол.
— Я — убивала…
Подойдя к мертвецу, она выдернула клинок из его тела. Прикрыв глаза, медленно слизнула свежую кровь. Обернулась к белому от страха ребенку. И внезапно, со всего маху вонзила свое оружие в рассохшиеся доски стола.
— А теперь послушай мою сказочку, сынок. Она будет намного страшнее…
Страница
2 из 2
2 из 2
