Там где меня нет

На противоположной от входа стене под самым потолком ровным кругом светилось витражное окно, рисунок сильно напоминающий розы средневековых соборов Европы. Некоторые кусочки цветного витража отсутствовали, но очарование игры света от этого не терялось, даже наоборот.

Посередине склепа прямо на полу лежала темная мраморная плита, покрытая тонким слоем многолетней пыли.

Девушка, застывшая в дверном проеме шагнула внутрь и присела на корточки около изголовья плиты. В её взгляде мерцало из последних сил сдерживаемое безумие, но более ничто не выдавало ее истинных чувств. Свободная от цветов рука нырнула в карман куртки и вытащила большой мужской платок. Она встряхнула его, и скомкала. Ее рука на миг зависла над плитой и решительно опустилась, резкими движениями изящной кисти стирая пыль. Добившись, ей одной видимой цели она нетерпеливо отбросила платок в сторону и склонилась над плитой, щуря большие карие глаза.

Ее губы дрогнули и зашевелились.

— Она покинула нас… осень забрала ее у меня…, — едва слышно прочитала она простуженным низким голосом.

Но что-то ее насторожило в написанных словах.

— Нас… меня?! — непонимание так явно сквозило в ее голосе.

Она снова посмотрела на полустёртые надписи и снова прочитала.

— Одна тысяча семьсот двадцатый, одна тысяча семьсот сорок пятый. Анна К., — дыхание ее сбилось, рука державшая цветы дрогнула, и букет упал на плиту, рассыпавшись ярким многоцветием.

— Черт, — сквозь зубы выругалась она, и нервно усмехнулась, — как это все-таки сложно смотреть на все что осталось он прежней меня, для этого мира… но, — она мечтательно закатила глаза, — так оно и лучше. Мир то знает, а остальные помнят или помнили… а то что до сих пор жива, это прекр-расно!

Последнее слово она буквально прорычала, вкладывая в него двоякий смысл. Резко вскочив, она, закрутилась на месте, жадно втягивая сырой затхлый воздух. Ее движения стали хищными, она метнулась к выходу, не останавливаясь, перемахнула через каменную ограду кладбища.

Жидкая березовая рощица быстро мелькала перед глазами девушки, в них стояло торжество.

'Нет, даже если Ты знаешь, что земля еще держит меня, то поймать меня Тебе не удастся! И больше никогда не будет сырое подземелье, моим домом! Я свободна от Тебя… и лучше с этим смириться… ' — думала девушка, смазанным пятном мелькая между тонких березок.

Наконец, ее бег замедлился, и она легким шагом вышла на узкую грунтовую дорогу. В тени деревьев притулился черный спортивный байк. Она четким движением руки собрала волосы, скрутила их в узел и заколола. Затем взяла с сиденья шлем одела на голову. Перекинув ногу через мотоцикл села, и убрала подножку. Движок завелся с пол-оборота, огласив округу яростным ревом. Крутанув ручку газа, она отпустила сцепление, посылая байк вперед. Из-под заднего колеса полетел мелкий щебень вперемешку с песком и грязью. Еще несколько секунд и байк скрылся, унося с собой странную девушку.

Только человека ли?

Склеп все также одиноко высился над неприметными крестами и низкими надгробьями. Дверь была приглащающе распахнута, и ветер до этого момента играющий с сухими травинками, быстро взмыл вверх и подлетел к склепу.

В дверном проеме стоял высокий темноволосый мужчина, и со следами меланхолии на красивом аристократичном лице, комкая в руке грязный платок.

— И все же ты была здесь, — бархатным голосом прошептал он, — а это значит, что очень скоро я найду… … найду и верну тебя себе!

Порыв ветра яростно кинулся на незнакомца, но с удивлением и недоумением скользнул по пустоте, не удержавшись, пролетел, внутрь вырвавшись через узкий пробел в витраже.

'Ш-ш-шшшшшшш', — зашумел ветер в переплетениях тонких березовых веточек, — 'Людиш-ш-ш-ки!'.