Шкура

— Вы только…

— С вашим телом всё будет в полном порядке, — похлопал я его по плечу и, встав со скамейки, направился к троллейбусной остановке…

… Всё, как всегда… Всё, как обычно… Зевс, которого я про себя чаще называл Сутенёром, нашёл очередного клиента. Где и как он его отыскал, меня не касается. Точно так же, как меня не касается и то, зачем клиенту необходимо на время одолжить чужое тело. Одно радует, что у Сутенёра не так уж и много 'шкур'. Поэтому он нами дорожит и никогда не подставит. В конце концов, это и его деньги, его заработок. И те пять штук, что я получаю, это лишь третья часть, которую выплачивает клиент.

Так, дальше… Клиент снимает мне номер — чтобы я ни где не шатался и не вляпался в какую-нибудь историю, пока нахожусь в его теле. Поэтому встреча всегда происходит в гостинице, чтобы плоть клиента, от начала до конца прибывала в одном месте, подвергаясь минимальному риску. Ведь никому не хочется, покинув свою телесную оболочку на пару часов, вернутся в уже остывающее тело, которое переехала машина или на голову коего случайно упал кирпич.

На этот раз встреча состоялась в парке… Клиента можно понять, у него это в первый раз. Что ж, может он просто не очень предусмотрителен… Или слишком беспечен… Хотя не похож он на беспечного…

Что у нас дальше? Я, как всегда, просто лежу на кровати и смотрю телевизор. Ни куда не хожу, ничего не ем, не курю… Тело владельцу необходимо вернуть в том состоянии, в котором он мне его доверил. А клиент… Он в это время занимается тем для чего, собственно, позаимствовал моё тело. Конечно, об этом мне никто не рассказывает, но приключения моей плоти в моменты моего отсутствия в ней я всё же иногда переживаю в своих снах.

Чаще всего моё тело 'снимают' лесбиянки. Какая-нибудь бизнеследи, которая хочет почувствовать себя в постели мужиком. Она меняется со мною телом, идёт к своей партнёрше и всю ночь отрывается так, что после возвращения в свое тело я дня два прихрамываю. А ещё как-то раз моё тело на время купил один толстенький круглолицый коммерсант. Купил для своей супруги. Ему захотелось, чтобы в моём облике его жена оттрахала его. Коммерсанту понравилось и, в течение следующего года, он потратил на меня столько денег, что я смог, наконец, купить себе трехкомнатную квартиру…

В общем, клиентура у меня довольно 'интересная'. И фантазия у этой клиентуры ещё поизощрённей, чем у редакторов нагиевских 'Окон'. А я — ключ к реализации этих фантазий. И реализуя их, я чувствую себя не иначе как проституткой… Да, собственно, я и есть шалава. Я продаю своё тело. Правда, не отдельными местами, как ночная бабочка, а целиком и полностью. У меня есть Сутенёр, который ищет мне клиентов. Ведь просто так не подойдешь к остановившейся на обочине машине и не скажешь: 'Может другое тело нужно?'. Да и вообще обмен телами — услуга довольно-таки неординарная. Даром 'переселения' обладает приблизительно каждый миллионный житель планеты. Кто подсчитывал 'одаренных' — не знаю. Все цифры — со слов Сутенера. Он уверяет, что во всем мире — около полутысячи 'переселенцев'. Но контролировать свой дар научилось не более сотни 'унилюдей'. Я — один из них. Но под давлением обстоятельств из человека с неординарными способностями я превратился просто в шкуру. Шкуру, которую может натянуть на себя любой человек, имеющий достаточное количество 'зелени'. Я — проститутка. И как любая проститутка я наверняка кончу плохо — либо сифилис или СПИД (я ведь не знаю как там со здоровьем у партёров моих клиентов), либо тюремные нары, либо грязный кювет, где моё тело будет медленно разлагаться…

… Тяжелые, неприятные мысли камнем потянули меня в омут беспокойного сна.

Багровые реки. Мне снились багровые реки, которые бежали меж двух холмов розового мрамора. Сильный ветер хороводил вокруг двух возвышенностей. Ускорялся. Превращался в два золотых смерча. Потом я услышал вой. Звериный. Чудовищный. Грубый. Грудной. После — гортанный. Я слышал завывания ветра, которые срывались то на крик ужаса, то на предсмертный хрип…

Я проснулся в холодном поту. Проснулся в своём теле, в которое, как обычно, вернулся по мысленному приказу клиента. Проснулся в чужой, мне незнакомой квартире, на кровати рядом с окровавленным и уже остывающим телом молодой женщины.

Скованный страхом и осознанием того, что влип по самые яйца, я без движения пролежал рядом с трупом ещё минуты две. Просто не мог оторвать глаз от изрезанного тела, покрытого тонкой коркой застывшей крови. Сжав руки в кулаки, я почувствовал, как на моих ладонях мягко захрустела такая же корка.

Я встал с кровати. Мои движения были медленными, заторможенными, будто время и пространство свернулись вокруг меня, обратившись в густой кисель. Сделав шаг назад от окровавленного ложа, я почувствовал ледяной холод под ступнёй правой ноги. Я сделал ещё шаг и взглянул на пол. Там где несколько мгновений назад находилась моя нога, лежал нож.