Ударившись об стену, Шелли ухватился за нее обеими руками. Тяжело. Немного подумав, он прижался щекой к прохладной побелке стены. У него ведь сегодня светлые брюки, правда?
Добавить в моё избранное
7 мин, 33 сек 6170
Голова раскалывалась. Была левая половинка головы и правая половинка головы. А между ними — молния боли. И огромный молот из свинца, закрепленный над головой бедного Шелли. Видимо, где-то на затылке. Каждый раз, когда Шелли двигался, молот бил его по голове. Чертовски больно.
Где-то здесь должны быть ключи. Точно должны быть, потому что вот она — квартира Шелли. И она заперта. А если она заперта — значит, Шелли ее запер. А раз он запер эту несчастную квартиру, то у него где-то с собой ключ.
С заметным усилием парень засунул дврожащие руки в карманы, пытаясь нащупать ключи. Как только он отпустил стену, та изогнулась и отбросила его в сторону. Шелли ударился головой об противоположную стену и вцепился в нее. Его не проведешь — теперь он шарил в карманах одной рукой, второй вцепившись в стену, чтобы та не рыпалась.
Где-то зазвенело. В одном из карманов была дыра, и ключи свалились в подкладку.
Но Шелли уже забыл о ключах. Звон ключей вызвал воспоминания и Шелли мгновенно подчинился им. Опустившись на корточки, он оперся на стену и в задумчивости уставил взгляд в темноту подъезда.
Ему вспомнился школьный звонок. Во всех школах нынче новые звонки. Громкие, красивые. С переливами. А тогда, когда он учился, таких не было. А еще в его школе часто выключали электричество. Во всех нормальных школах на этот случай есть обычный звонок — учитель ходит от класса к классу и звонит в него, оповещая о перемене. Но когда он добирается до последних классов, перемена уже подходит к концу и дети только смотрят на учителя злыми глазами. И лучше ему не знать, о чем они сейчас мечтают.
Шелли всегда сидел в таких, последних классах. Обязательно на верхнем этаже и в конце коридора. Ни до столовой не добежать, ни до класса с компьютерными играми.
А еще в их школе даже не было обычного звонка, вроде большого колокольчика. Или небольшого колокола. Во всех школах были, а у них — нет. И когда выключали электричество, учитель просто заглядывал во все классы подряд, прерывая урок отрывистым «Перемена». И позванивал ключами — один или два раза. Звон был достаточно тихий и совершенно ненужный, но, видимо, это была своего рода дань традиции. Нужно было чем-то звенеть.
Ключи в кармане снова звякнули, вытряхнув из Шелли воспоминания. Голову снова наполнила чугунная боль. Он засунул руку в карман. С трудом нащупал дырку. В дырку влезал один палец. Может, два, но тогда их не раздвинуть и не зацепить ключей. Надо что-то делать.
«Бумм-ммм!», — ударил молот по голове Шелли и боль вспыхнула с новой силой. Разъяряясь, Шелли разорвал куртку и достал оттуда маленькие блестящие чертовы ключи.
Вальсируя со стеной, Шелли с трудом добрался до двери. И понял, что не сможет открыть дверь — руки дрожат. Движения слишком неровные, как будто бы он пьян. Но ведь он же не пьян! Или пьян?
Шелли схватился за голову, пытаясь вспомнить, но тут же пожалел о лишних движениях. Боль вспыхнула с новой силой. Это хорошо, что голова болела так сильно, иначе он бы чувствовал боль во всем остальном теле. Ноги и руки не слушались. Может, его избили?
Шелли ничего не помнил, но нашел это забавным и расхохотался. Кое-как он все-таки впихнул ключ в замочную скважину. Еще пара минут ушла на то, чтобы повернуть ключ и вломиться в собственную квартиру.
Всем привет! Я дома! — прокричал Шелли, весело влетев в коридор и упав.
Все-таки его избили. Возможно, у него частичная амнезия. Он точно помнит, как его зовут, где он живет и когда у него день рождения. С паспортными данными, вроде, в порядке. Не женат. Вроде бы. По крайней мере, он на это надеется. Очень не хотелось бы встретить сейчас сорокалетнюю красавицу в бигудях и с огуречной маской на лице. Такие непременно орут: «Да что же ты за свинья такая!? Да когда же ты за ум возьмешься!? Да когда ты бросишь пить!?». А Шелли не пил. Его избили. Он уверен… почти. Может, он пил, а потом его избили. А может, его избили а потом он выпил. Чтобы боль не чувствовать.
В любом случае, не помогло — боль адская. Зато он один в квартире. Если жена до сих пор не выбежала навстречу, значит, у него либо нет жены, либо она у любовника. Сейчас его устраивают оба варианта. Шелли с наслаждением повернул голову поудобнее и открыл глаза.
ААААААААААААААААААААААААААААААА!
Следующее, что он сделал — это был истошный крик. Крик из криков. Голова чуть не взорвалась от боли, но на душе стало легче. На Шелли смотрели глаза. И на правом сидела муха.
«Эй, брат, ты живой?» — попытался обратиться к незнакомцу Шелли. Но если его били, то, видно, язык тоже отбили, поэтому получился просто набор непонятных звуков. Впрочем, незнакомцу было все равно. Шелли и сам догадался об этом, подумав, что, если бы незнакомец был бы живой, он бы хотя бы моргнул, чтобы согнать муху. Шелли протянул руку к глазам незнакомца и муха улетела.
И тут Шелли протрезвел.
Где-то здесь должны быть ключи. Точно должны быть, потому что вот она — квартира Шелли. И она заперта. А если она заперта — значит, Шелли ее запер. А раз он запер эту несчастную квартиру, то у него где-то с собой ключ.
С заметным усилием парень засунул дврожащие руки в карманы, пытаясь нащупать ключи. Как только он отпустил стену, та изогнулась и отбросила его в сторону. Шелли ударился головой об противоположную стену и вцепился в нее. Его не проведешь — теперь он шарил в карманах одной рукой, второй вцепившись в стену, чтобы та не рыпалась.
Где-то зазвенело. В одном из карманов была дыра, и ключи свалились в подкладку.
Но Шелли уже забыл о ключах. Звон ключей вызвал воспоминания и Шелли мгновенно подчинился им. Опустившись на корточки, он оперся на стену и в задумчивости уставил взгляд в темноту подъезда.
Ему вспомнился школьный звонок. Во всех школах нынче новые звонки. Громкие, красивые. С переливами. А тогда, когда он учился, таких не было. А еще в его школе часто выключали электричество. Во всех нормальных школах на этот случай есть обычный звонок — учитель ходит от класса к классу и звонит в него, оповещая о перемене. Но когда он добирается до последних классов, перемена уже подходит к концу и дети только смотрят на учителя злыми глазами. И лучше ему не знать, о чем они сейчас мечтают.
Шелли всегда сидел в таких, последних классах. Обязательно на верхнем этаже и в конце коридора. Ни до столовой не добежать, ни до класса с компьютерными играми.
А еще в их школе даже не было обычного звонка, вроде большого колокольчика. Или небольшого колокола. Во всех школах были, а у них — нет. И когда выключали электричество, учитель просто заглядывал во все классы подряд, прерывая урок отрывистым «Перемена». И позванивал ключами — один или два раза. Звон был достаточно тихий и совершенно ненужный, но, видимо, это была своего рода дань традиции. Нужно было чем-то звенеть.
Ключи в кармане снова звякнули, вытряхнув из Шелли воспоминания. Голову снова наполнила чугунная боль. Он засунул руку в карман. С трудом нащупал дырку. В дырку влезал один палец. Может, два, но тогда их не раздвинуть и не зацепить ключей. Надо что-то делать.
«Бумм-ммм!», — ударил молот по голове Шелли и боль вспыхнула с новой силой. Разъяряясь, Шелли разорвал куртку и достал оттуда маленькие блестящие чертовы ключи.
Вальсируя со стеной, Шелли с трудом добрался до двери. И понял, что не сможет открыть дверь — руки дрожат. Движения слишком неровные, как будто бы он пьян. Но ведь он же не пьян! Или пьян?
Шелли схватился за голову, пытаясь вспомнить, но тут же пожалел о лишних движениях. Боль вспыхнула с новой силой. Это хорошо, что голова болела так сильно, иначе он бы чувствовал боль во всем остальном теле. Ноги и руки не слушались. Может, его избили?
Шелли ничего не помнил, но нашел это забавным и расхохотался. Кое-как он все-таки впихнул ключ в замочную скважину. Еще пара минут ушла на то, чтобы повернуть ключ и вломиться в собственную квартиру.
Всем привет! Я дома! — прокричал Шелли, весело влетев в коридор и упав.
Все-таки его избили. Возможно, у него частичная амнезия. Он точно помнит, как его зовут, где он живет и когда у него день рождения. С паспортными данными, вроде, в порядке. Не женат. Вроде бы. По крайней мере, он на это надеется. Очень не хотелось бы встретить сейчас сорокалетнюю красавицу в бигудях и с огуречной маской на лице. Такие непременно орут: «Да что же ты за свинья такая!? Да когда же ты за ум возьмешься!? Да когда ты бросишь пить!?». А Шелли не пил. Его избили. Он уверен… почти. Может, он пил, а потом его избили. А может, его избили а потом он выпил. Чтобы боль не чувствовать.
В любом случае, не помогло — боль адская. Зато он один в квартире. Если жена до сих пор не выбежала навстречу, значит, у него либо нет жены, либо она у любовника. Сейчас его устраивают оба варианта. Шелли с наслаждением повернул голову поудобнее и открыл глаза.
ААААААААААААААААААААААААААААААА!
Следующее, что он сделал — это был истошный крик. Крик из криков. Голова чуть не взорвалась от боли, но на душе стало легче. На Шелли смотрели глаза. И на правом сидела муха.
«Эй, брат, ты живой?» — попытался обратиться к незнакомцу Шелли. Но если его били, то, видно, язык тоже отбили, поэтому получился просто набор непонятных звуков. Впрочем, незнакомцу было все равно. Шелли и сам догадался об этом, подумав, что, если бы незнакомец был бы живой, он бы хотя бы моргнул, чтобы согнать муху. Шелли протянул руку к глазам незнакомца и муха улетела.
И тут Шелли протрезвел.
Страница
1 из 2
1 из 2
