— Давай, наливай уже, — от нетерпения крякнул Колян.
Добавить в моё избранное
6 мин, 59 сек 4739
Тише ты! А то сейчас проводник придет и перекроет нам весь кислород, — Санек откупоривал бутылку.
Хорошо все-таки в поезде. Главное, чтобы не подсадили к нам бабу с ребенком или бабку с клюшкой. Тогда ведь хуй посидим по-человечески.
— Эдик доставал из сумки закуску.
Да. Ехали бы втроем до самого конца. Хотя я бы сейчас от красивой попутчицы не отказался. Но такого в жизни не бывает, — вздохнул Санек.
— Ладно, пацаны, поехали.
Мы вроде и так едем.
Ну ты, остряк, пей давай.
В дверь постучали.
Ах ты, ебть, кого это принесла нелегкая?
Чаю не желаете? — раздался голос проводника.
Иди на хуй, — сказал, как отрезал, Колян.
Сам иди на хуй, — не растерялся проводник.
Колян неожиданно взбеленился. Он вскочил, рванул дверь, выбежал в коридор и свернул в левый тамбур. Через минуту послышался топот, и пацаны увидели, как Колян пронесся в другую сторону. Едва Санек разлил остатки второй бутылки, на пороге возник бледный как смерть Колян.
Мы здесь одни, — прошептал он.
— Совсем.
Ты чего мелешь? — как-то сразу сдрейфил Эдик.
— Садись, выпей.
Бля буду, зуб отдам. Ни хуя никого нет. Ни спереди, ни сзади. Наш вагон сам по себе едет.
Как это сам по себе? — Санек поставил нетронутый стакан на столик.
— А что проводник?
Нет его. Он, наверное, выпрыгнул.
С какой это стати? Предложил нам чаю, а потом от не хуя делать выбросился?
Посмотрите сами, я не гоню. И в остальных купе никого. Я проверял.
Все оказалось так, как и говорил Колян. Их вагон одиноко рассекал ночь. Вокруг мелькали черные незнакомые леса и мелкие деревушки. Тормоза, по всей видимости, тоже остались непонятно где.
И что мы теперь делать будем? — Эдик испуганно переводил взгляд с одного на другого.
Для начала выпьем, закусим, а потом подумаем.
Думали и выпивали они где-то около часа, пока мимо них не прошел официант с тележкой. Сначала никто не обратил на него внимания, но через несколько секунд все трое ломанулись в коридор. Тот оказался пуст. Все оставалось по-прежнему: вагон мчался по рельсам один.
Тогда ребята решили еще раз просмотреть соседние купе. И в одном из них натолкнулись на старичка в семейных трусах. Он мирно сидел в уголке у окна и читал газету, время от времени громко отпивая чай из граненого стакана в фирменном железнодорожном подстаканнике.
Некоторое время друзья молча его разглядывали. Вопросов была куча, но никто не решался спросить первым. И дед взял инициативу в свои руки.
Чего залупились, сосунки? — спросил он, откладывая газету и открывая окно.
— Вы не против, если я закурю?
Возражений не поступило. Все так же молча сосунки смотрели на старичка в трусах.
Эх вы, ребятки! Что же вы со своей жизнью делаете? Пьете и курите всякую дрянь, — дед вытащил из лежавшего на полке ридикюля сигару, откусил кончик специальными ножницами и стал раскуривать.
— Вот что надо курить. Настоящая «гавана». И пить не вульгарную дешевую водку, а коньяк или на худой конец виски.
Так дорого же, — пробормотал Эдик.
Работайте, детки, учитесь и работайте. Бухайте качественно и курите только лучшее. Я уже не говорю про баб.
— С этими словами старик выкинул ридикюль в окно.
У Санька даже челюсть отвисла. Старик затянулся еще пару раз, протянул Коляну остаток сигары и, разбежавшись, вскочил на стол и выпрыгнул из вагона.
Зачем он это сделал? — спросил Колян, глядя на дымящуюся «гавану».
Ты нас спрашиваешь? — Санек плюхнулся на сиденье.
— Это пиздец какой-то.
Как Ленин, — вдруг сказал Эдик.
Что Ленин тоже выпрыгивал из поездов?
Нет, он призывал работать и учиться. Только зачем нам коньяк, у меня от него живот болит.
В этот момент в соседнем купе заиграла гитара и аккордеон. Ребята, которым вся эта чушь уже порядком надоела, решили посидеть у себя. Но спокойствие не шло. Музыканты разбушевались не на шутку. Слышно было, как гитарист рвет струны, а его напарник раздирает меховину гармони.
Пойти что ли посмотреть? — предложил Колян.
Пиздуй, а мне эта хуйня уже вот где, — Санек провел рукой по горлу.
А у меня что-то живот крутит. Пойду, посижу с газеткой.
Только не провались.
— Санек полез на верхнюю полку.
— А то в падлу тебя вытаскивать.
Колян постоял у двери музыкального купе, прислушался. Там было подозрительно тихо. Он стал легонько открывать дверь. Вдруг она широко распахнулась, чьи-то руки ухватили его за шею и втянули внутрь. Дверь захлопнулась.
Придя в себя, Колян увидел двоих здоровенных мужиков или одного, сидящего слева и справа. В общем, они были как две капли похожи друг на друга.
Хорошо все-таки в поезде. Главное, чтобы не подсадили к нам бабу с ребенком или бабку с клюшкой. Тогда ведь хуй посидим по-человечески.
— Эдик доставал из сумки закуску.
Да. Ехали бы втроем до самого конца. Хотя я бы сейчас от красивой попутчицы не отказался. Но такого в жизни не бывает, — вздохнул Санек.
— Ладно, пацаны, поехали.
Мы вроде и так едем.
Ну ты, остряк, пей давай.
В дверь постучали.
Ах ты, ебть, кого это принесла нелегкая?
Чаю не желаете? — раздался голос проводника.
Иди на хуй, — сказал, как отрезал, Колян.
Сам иди на хуй, — не растерялся проводник.
Колян неожиданно взбеленился. Он вскочил, рванул дверь, выбежал в коридор и свернул в левый тамбур. Через минуту послышался топот, и пацаны увидели, как Колян пронесся в другую сторону. Едва Санек разлил остатки второй бутылки, на пороге возник бледный как смерть Колян.
Мы здесь одни, — прошептал он.
— Совсем.
Ты чего мелешь? — как-то сразу сдрейфил Эдик.
— Садись, выпей.
Бля буду, зуб отдам. Ни хуя никого нет. Ни спереди, ни сзади. Наш вагон сам по себе едет.
Как это сам по себе? — Санек поставил нетронутый стакан на столик.
— А что проводник?
Нет его. Он, наверное, выпрыгнул.
С какой это стати? Предложил нам чаю, а потом от не хуя делать выбросился?
Посмотрите сами, я не гоню. И в остальных купе никого. Я проверял.
Все оказалось так, как и говорил Колян. Их вагон одиноко рассекал ночь. Вокруг мелькали черные незнакомые леса и мелкие деревушки. Тормоза, по всей видимости, тоже остались непонятно где.
И что мы теперь делать будем? — Эдик испуганно переводил взгляд с одного на другого.
Для начала выпьем, закусим, а потом подумаем.
Думали и выпивали они где-то около часа, пока мимо них не прошел официант с тележкой. Сначала никто не обратил на него внимания, но через несколько секунд все трое ломанулись в коридор. Тот оказался пуст. Все оставалось по-прежнему: вагон мчался по рельсам один.
Тогда ребята решили еще раз просмотреть соседние купе. И в одном из них натолкнулись на старичка в семейных трусах. Он мирно сидел в уголке у окна и читал газету, время от времени громко отпивая чай из граненого стакана в фирменном железнодорожном подстаканнике.
Некоторое время друзья молча его разглядывали. Вопросов была куча, но никто не решался спросить первым. И дед взял инициативу в свои руки.
Чего залупились, сосунки? — спросил он, откладывая газету и открывая окно.
— Вы не против, если я закурю?
Возражений не поступило. Все так же молча сосунки смотрели на старичка в трусах.
Эх вы, ребятки! Что же вы со своей жизнью делаете? Пьете и курите всякую дрянь, — дед вытащил из лежавшего на полке ридикюля сигару, откусил кончик специальными ножницами и стал раскуривать.
— Вот что надо курить. Настоящая «гавана». И пить не вульгарную дешевую водку, а коньяк или на худой конец виски.
Так дорого же, — пробормотал Эдик.
Работайте, детки, учитесь и работайте. Бухайте качественно и курите только лучшее. Я уже не говорю про баб.
— С этими словами старик выкинул ридикюль в окно.
У Санька даже челюсть отвисла. Старик затянулся еще пару раз, протянул Коляну остаток сигары и, разбежавшись, вскочил на стол и выпрыгнул из вагона.
Зачем он это сделал? — спросил Колян, глядя на дымящуюся «гавану».
Ты нас спрашиваешь? — Санек плюхнулся на сиденье.
— Это пиздец какой-то.
Как Ленин, — вдруг сказал Эдик.
Что Ленин тоже выпрыгивал из поездов?
Нет, он призывал работать и учиться. Только зачем нам коньяк, у меня от него живот болит.
В этот момент в соседнем купе заиграла гитара и аккордеон. Ребята, которым вся эта чушь уже порядком надоела, решили посидеть у себя. Но спокойствие не шло. Музыканты разбушевались не на шутку. Слышно было, как гитарист рвет струны, а его напарник раздирает меховину гармони.
Пойти что ли посмотреть? — предложил Колян.
Пиздуй, а мне эта хуйня уже вот где, — Санек провел рукой по горлу.
А у меня что-то живот крутит. Пойду, посижу с газеткой.
Только не провались.
— Санек полез на верхнюю полку.
— А то в падлу тебя вытаскивать.
Колян постоял у двери музыкального купе, прислушался. Там было подозрительно тихо. Он стал легонько открывать дверь. Вдруг она широко распахнулась, чьи-то руки ухватили его за шею и втянули внутрь. Дверь захлопнулась.
Придя в себя, Колян увидел двоих здоровенных мужиков или одного, сидящего слева и справа. В общем, они были как две капли похожи друг на друга.
Страница
1 из 3
1 из 3
