Le Vampire

В этом мире лишь к сильным нисходит успех, ведь повсюду кипит только яростный бой:

каждый борется с миром, с людьми и с судьбой!

Дышишь ты — миллионы мельчайших существ, внутрь тебя попадая, находят там смерть.

Ты идешь по траве — причиняешь ей боль, как людское страданье, сильна она столь… Что ты ешь? Плоть погибших в мученьях зверей!

А подумай о смерти невинных людей, часто — лучших из лучших: им жадный свинец на полях грозных битв дарит ранний конец, исторгает их души холодная сталь… Неужели же Богу и лучших не жаль?

Ведь во имя его эти битвы гремят!

Но жалел ли он хоть одного из солдат?

Юный рыцарь безмолвно вампиру внимал, тот же речь нечестивую все продолжал:

«А кого миновали и сталь, и свинец, ожидает, быть может, страшнейший конец.

Мало ль в мире голодных? Увечных? Больных?

Что Господь милосердный содеял для них?

Если сын его мог всех легко исцелять, почему Бог заставил столь многих страдать?

Мало разве ничтожеств у власти стоит, мало ль гениев нищих? Иль Бог не глядит за твореньем своим, или сам он — злодей, что усердно пытает несчастных людей, позволяет скотам убивать мудрецов, покровитель тиранов, лжецов, подлецов?

Ты чудовищем, верно, считаешь меня, но подумай — сколь мало успел убить я, и сколь много в могилу до срока легло по одной только воле Творца своего?» «Им воздастся за гробом!» — «Ты знаешь о том?

Или глупость несешь вслед за жирным попом?

Кто вернулся оттуда? Кто знает, что там?

И за что даровать Рай ничтожным рабам?

И зачем заставлять человеков страдать, если Бог сразу может блаженство им дать?» «Чтобы нас испытать!» — «Но зачем? Для чего?

Коль мы созданы волей его одного, он нас мог совершенными сразу создать, и возможность грешить изначально отнять!

Но не сделал Бог так… Стало быть — его нет, или есть, но — Тиран, ненавидящий Свет.

Вы, рабы, этот Свет называете Тьмой, а ее вы связали с одним Сатаной:

что ж, смотри, сын, каким я во Тьме этой стал - я бессмертие волей и мужеством взял.

Я могу пасть от вражьей руки, как любой, но покуда я жив — я останусь собой, а не псом, что скулит у хозяйских сапог»… Ничего юный рыцарь ответить не смог, и тогда черный граф к нему руку простер:

«Прекратим же немедленно тягостный спор - выбирай же, что ближе: во прахе истлеть или в вечности править, презрев саму Смерть, иль бессмертным воителем Истины быть, и сражаться с врагом, и кровь рабскую пить?

Пережевывать жвачку в хлеву и мычать, или вровень с Богами Бессмертными встать?» И тогда пред отцом на колено одно сын его опустился. Грянул гром за окном, и свинцовые тучи над замком сошлись, закрывая собой безразличную высь… III.

… Королевскими ратями был окружен древний замок в Шампани, наполненный Злом, потому что дошел до монарха ушей слух о том, что творил нечестивый злодей, черный граф, повелитель вампиров, колдун.

Далеко слышен пушек был яростный гул, звон мечей, поражавший вампиров тела, только графа, казалось, ни сталь не брала, ни свинец, ни огонь — он средь битвы стоял и клинком королевских солдат поражал.

Рядом с ним стоял сын его — тоже вампир, тоже верным мечом нападавших разил.

А когда стало ясно, что не устоять им в бою, не разбить королевскую рать, свистнул граф во всю мочь, и два черных коня принеслись из неведомых далей туда, и вскочили на них два вампира тот час, чтоб пропасть навсегда с человеческих глаз.