Организм

В этот момент ему открылся второй дом, и лейтенант нахмурился. На пороге его задней двери стояли мужчина с женщиной и девочка между ними.

На какой-то миг Седову почудилось, что у дальнего дома стоит та же семья, с которой он только что разговаривал, лейтенант даже оглянулся на ближний дом.

Семья в дальнем доме казалась точной копией хозяев ближнего. Только волосы у них были светлее.

Седов вспомнил, что где-то еще должны быть мальчики — старшие дети семей, но теперь он уже не хотел их видеть. Лучше уехать отсюда. То, что входило в его обязанности, он уже сделал. Лейтенант завел машину, развернулся, и, покидая пустырь, оглянулся.

Обе семьи по-прежнему стояли у своих домов и следили за его отъездом.

Минут через пять после отъезда Седова обе семьи, наконец, вернулись в дом, закрыв двери.

В двух сараях позади домов двое мальчиков, стоявшие вплотную к ветхим дверям, отошли вглубь пустых строений и замерли, как было до приезда «уазика».

В летнем домике, расположенном в центре неправильного четырехугольника из двух домов и сараев, женщина в розовом халате, лежавшая на кровати, опустила голову на грязную подушку и закрыла глаза. Наступила прежняя тишина, которую не тревожили даже птицы.

Павел закончил отжиматься на заднем дворе, когда услышал голос матери, позвавшей его обедать.

Он встал, огляделся, восстанавливая дыхание. После физической нагрузки на душе становится легче. Не мешало бы вплотную заняться оборудованием тренажерного мини-зала в одной из комнат. Мать, кажется, не против. Павел подумывал об этом с зимы, но все как-то не мог начать. Да и с его деньгами это будет не так-то просто.

Пока Павел не развелся и не вернулся в эту дыру под названием Велич, он регулярно посещал тренировки. В поселке этого не было.

— Паша! — позвала мать.

— Все остынет!

— Сейчас, мама. Только ополоснусь по-быстрому.

Он ел щавелевый борщ, поглядывая на мать, и с удовлетворением отметил, что она выглядит в последние дни бодрее. Он слушал ее рассеянно, но одна из реплик привлекла его внимание.

— Что ты сказала?

Мать поставила чашку, поднесенную к губам.

— Я сказала: они даже разговаривать ни с кем не хотят.

— Они?

— Да, они. Паша, проснись, о них в поселке только и говорят, — она хмыкнула.

— Да ты их даже не видел еще ни разу, этих приезжих.

— Я? Почему… я… — он осекся.

Странно, но он так и не рассказал матери о том, что уже видел новых жителей, и не мог себе этого объяснить, хотя прежде часто делился с матерью даже личными проблемами.

Мать не заметила его вялой попытки протеста.

— Кто только не пытался с ними поближе познакомиться — все напрасно. Молчат. Только мужчины что-то бормочут на вопросы, но их жены и рта не открывают, как будто немые. Странные они какие-то.

Мать встала из-за стола, собрала посуду, подошла к мойке.

— Я только вчера от Николаевны узнала, как их зовут. А она узнала об этом только потому, что дружит с теткой нашего участкового. Имена у них, скажу я тебе, — мать покачала головой, принимаясь за мытье посуды.

— Одну пару зовут Дима и Джина, а их детей — Дема и Дина. Другую пару зовут Тима и Тома, детей — Тема и Тина.

Павел посмотрел матери в спину. На секунду он решил, что мать так шутит, притом, что с юмором у нее всегда были нелады. Но мать говорила серьезно. Павел тупо уставился на свои руки. Такое чувство, что имена подбирали по справочнику. Почему-то перехотелось пить чай с булочкой, вообще стало противно смотреть на еду.

Какое-то время они молчали, потом Павел спросил:

— Мам, ты сказала, что с ними многие пытались познакомиться поближе. Люди что, ездят туда… на пустырь?

Мать закончила расставлять вымытую посуду, повернулась к сыну, вытерла влажные руки полотенцем.

— Николаевна сказала, что они ездят за покупками каждый четвертый день. И всегда в три часа дня. Ездят семьями по очереди и закупаются на всех сразу. Пока отец с матерью заходят в магазин, дети сидят в машине и ждут их. И так уже три недели подряд. Кроме как за этим, они в центре не появляются.

Павел задумался об именах новых жителей. Все имена отличались между собой одной-двумя буквами.

— Ты их видела?

— Видела. Во вторник. Правда, издалека. Кажется, это были Тима и Тома.

— И как они тебе? Лично тебе?

— Не знаю, — она пожала плечами.

— О них никто ничего не знает. Иногда мне кажется, что они ненормальные. Но я бы хотела побывать у них в гостях.

А я — нет, подумал Павел. Мысль родилась сама собой, как будто это шепнул кто-то посторонний.

— Ты почему чай не пьешь?

Павел поморщился.

— Спасибо, мама. Я больше не могу.

Он вышел в сад позади небольшого огорода, глубоко вдохнул.