Игрушка

Я же человек образованный и интеллектуальный, человек науки и искусства, как и следует настоящему джентльмену, бережно поднял девушку и, боясь даже дышать на нее, понес в мастерскую. Пускай она накачана снотворным, а быть может и наркотиками, у этих слабоумных кретинов хватило бы ума на такое, мне не хотелось бы, что бы она пришла в себя на уютном диванчике и, безусловно, предприняла попытку к бегству, или, что хуже — к самоубийству. Именно во избежание подобных неприятных ситуаций я привязал субъект к операционном столу непосредственно по прибытию оного. Уложив девушку на белую простынь, я принялся ее раздевать. Ведь это вселенская несправедливость, преступление против природы — скрывать такое прекрасное тело под этой ужасной, грязной изорванной одеждой, которая, впрочем, не умаляла ее красоты. Надо сказать, у заказчика был отменный вкус — девушка была бесподобна — словно богиня, величественная своей неподвижности с безмолвным укором смотрела на меня невидящими, закрытыми глазами. Я провел пальцем по ее алым губам, по ее нежной коже на шее, коснулся груди, провел рукой вниз и вскоре ощутил мягкие ворота в храм удовольствий. Увы! Они были для меня закрыты. Какая жалость! Я любовался, глядя на нее несколько минут, потом привязал ремнями ее руки и ноги, после чего удалился, да бы настроится на долгую и тяжелую работу.

Мой неизменный ритуал всякий раз, когда мне приходится указывать Господу на его ошибки и исправлять несовершенство его творений — я открываю бутылку вина полувековой выдержки, каждый раз с новым привкусом и ароматом — мягким и нежным, мои надрезы плавным и аккуратны, то дерзким и буйны, и я в экстазе кромсаю плоть, то романтичным и мечтательным, и я чувствую вкус крови на своих губах под крики боли — самую прекрасную музыку. Признаться я был возбужден, мое сердце дрогнул от такое неземной красоты… И я сделал свой выбор — сливовое вино, выращенное на берегах Японии во времена Второй Мировой — очень символично, сколько крови было пролито! Сколько жизней было загублено! Чувствуя вкус божественного напитка я погрузился в ту эпоху жестокости и насилия… Но насилия не просто так — ведь глупость — убивать ради удовольствия! Только глупец будет спорить — война всегда преследует либо интерес экономический, либо идеологический. И я объявляю войну природе и покажу, продемонстрирую ей величие человеческой фантазии, безграничность его порока, таким, каким его создала сама природа — жестоким, ненасытным и неразумным.

Очень жаль, что в эту философскую минут я не могу вести беседу с моим другом и напарником, помощником в моем нелегком ремесле, гениальном новатором, и просто замечательным человеком — Максом. Как верно мне напомнил мой знакомый — я с Маком познакомился в психиатрической лечебнице. У Макса слишком буйный нрав, порой бывают вспышки агрессии и тогда не поздоровится каждом, кто будет иметь с ним дело. И сейчас он проходит профилактическое лечение в одной из зарубежных больниц, и вернется он лишь через пару месяцев. Мне придется одному проделать всю работу. Что ж, я смогу сполна насладится процессом.

Я сидел и улыбался собственным мыслям, когда из подвала послышался истошный вопль.

— Вот черт!

Я подскочил, выронил бокал из рук, разбив его и залив вином ковер.

— Блядь!

Вопли и крики не прекращались, становились все яростней.

Я быстро сбежал по лестнице в подвал и увидел, что моя очаровательная девушка не только бодрствует, а и проявляет активность во всех смыслах. Разумеется, порвать ремни сможет лишь буйвол — к ее печальному сожалению.

— Тише, тише, моя хорошая. Успокойся, все хорошо.

— я старался говорить нарочито ласково, быть может в тщетной надежде вызвать иллюзию дружелюбия.

— Ты кто такой, мать твою?

— Ну же… — сказал я с насмешливым укором.

— Благочестивым девушкам не пристало использовать подобные выражения.

— я рылся в одном из ящиков в поисках кляпа.

— Да пошел ты!

«Однако… — подумал я.

— интересный экземпляр… Обычно они начинают звать на помощь, плакать, молить о пощаде… Эта же совсем друга. Сильная духом и прекрасная телом — само совершенство!» Найдя, наконец, кляп и не без некоторых усилий засунул ей в рот и закрепил ремнями на затылке. Ах, сколько ненависти и презрения было в ее глазах!

— Я восхищен тобой, моя куколка! — с усмешкой склонив голову в поклоне, я всматривался в ее разъярённые глаза.

— Ты, верно, желаешь мне смерти? Быть может, ты уже догадываешься, что тебя ждет? — я внимательно смотрел на нее. И еще раз усмехнулся — в ее гордых и непокорных глазах мелькнул страх. «Всякого можно сломать, нужно лишь использовать индивидуальный подход «.

Я поднялся наверх, что бы захватить начатую бутылку вина и продолжить свою традицию в обществе очаровательной представительницей прекрасного пола.

— А вот и я! — радостно сказал я с довольной улыбкой на лице, держав руках бутылку и новый стакан.