Дикость

Покинь сей дом!

В ответ один из подсвечников сорвался с места и полетел в в отца Геннадия. Тут же раздался крик:

— Нет!

Священник, едва увернувшийся от массивного подсвечника, удивленно огляделся. Происходящее больше смахивало на какой-нибудь фильм ужасов, чем на реальность. Да и бессилие молитв и креста… — Кто ты? — спросил Геннадий, — Назови себя! Именем Отца, Сына и Святого Духа, заклинаю тебя! Назови себя!

— У них нет власти тут! — раздалось в ответ, — Я тут хозяин!

— Покажись!

Внезапно, перед сгрудившимися людьми начала сгущаться темнота, обретая очертания человеческой фигуры. Постепенно это нечто становилось все более четким.

— Ебаный нахуй! — выругался Дима, глядя на это все.

Силуэт окончательно обрел плотность и четкость, превратившись в человека. Бледного, с перерезанным горлом и выбитым глазом, одетого в грязную одежду, которую никто не носит более ста лет.

Мужчина посмотрел на детей и оскалился. В этой ухмылке было столько безумия и злости, что присутствующим стало не по себе.

— Это мой дом! И я тут хозяин! — произнес призрак и исчез.

Одновременно с этим Игорь пришел в себя.

— Почему он пропал? — спросила шепотом Лена.

— Не знаю… — ответил священник и замер.

Только сейчас Геннадий понял, что за окном утро.

— Мы съезжаем, — произнесла Лена, посмотрев на мужа.

— Да, — кивнул тот в ответ.

Посмотрев на детей парень дернулся. В их волосах появились седые пряди.

Уезжаете? Ну нет! Я не выпущу свою добычу!

Настроившись на девочку, я начал ломать ее сосуды. Почии сразу раздался порадовавший меня крик. Да, дитя, кричи! Из этого дома никто не уйдет! Вы станете мои билетом в царство мертвых, где меня уже давно ждет моя семья! С каждой каплей энергии, получаемой из вашего страха, вашей боли, я становлюсь сильнее, а эти стены все меньше и меньше удерживают меня! Я все отчетливее ощущаю тот путь, что приведет меня в то место, где я должен был оказаться после смерти! И ваши жизни станут ключем к этой дороге!

Уже перед дверями из дома Ира закричала. Истошно, захлебываясь от боли переходя на визг. Дима, тут же кинулся к дочери, но незримая сила отшвырнула его к стене. Дочь Леднева поднялась в воздух. Ее тело начало корежить. Лена и мальчики закричали, а отец Геннадий попытался схватить ребенка, но его постигла та же участь, что и Диму.

— Отпусти ее, ублюдок! — крикнул Леднев, вновь бросаясь к дочери.

В этот момент раздался хруст костей и тело девочки безвольной переломанной тряпкой упало на пол. Из носа и рта девочки текла кровь.

Леднев подполз к дочери и проверил пульс. Его не было.

— Нет! — истошно закричал мужчина, срываясь на визг.

Уложив тело девочки на спину, он принялся делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание, вымазавшись в крови собственного ребенка. Однако, в первую же секунду он ощутил что кости по его руками переломаны. Вместо ребер было сплошное месиво.

— Нет! — вырвалось из сведенного судорогой горла мужчины.

Лицо парня исказила гримаса боли, а по лицу текли слезы. Лена плакала, тихо подвывая… — Дима, забирай остальных! Надо уходить! — произнес Геннадий, — Иначе погибнут все.

В ответ на его слова за окнами вдруг потемнело. Тут же все двери разом захлопнулись. Открытой осталась лишь та, что вела на лестницу в подвал. Сразу же что-то схватило Костика за волосы и поволокло по полу к ней. Лена и Дима, объятые ужасом, попытались схватить ребенка, но их расшвыряло, словно котят. Вскочив, они бросились следом за удаляющимся телом своего сына, кричащего от боли. Священник же, видя это, схватил еще живого Игоря и бросился к выходу.

«Нужно спасти хотя бы его! — решил Геннадий, — Пока дух занят другим, возможно удастся вывести его за пределы участка… Остается надеяться, что призрак имеет власть лишь в доме!» Дверь открылась без сопротивления и священник, с ребенком на руках выбежал на улицу. Тут уже светило солнце, хотя в доме было темно, словно еще ночь.

Открыв машину, священник усадил а нее ребенка и бросился обратно к дому. Добежать до него Геннадий не успел — входная дверь закрылась перед его носом.

Дима и Лена колотили в дверь подвала. Обоих молодых людей обуяли ужас и отчаяние. Снизу слышались крики их сына. Дверь не шевелилась вообще, словно ставшая частью стены. В какой-то момент в голове Диы промелькнула мысль «Ружье!».

Побежав в зал, он схватил брошенную Сайгу и вернулся обратно. Оторвав о двери Лену, мужчина тремя выстрелами выбил замок и снес петли. Крупная дробь попросту выворотила дерево двери, превратив его в мелкое крошево.

Выбив препятствие, мужчина бросился вниз, включив фонарь, установленный на цевье ружья.

В подвале стояла тишина. На бетонном полу лежало искореженное тело Костика.