Научная история

И представьте картинку: стоим мы все вокруг нее, кто в трансе, кто всхлипывает, кто бледный, как хлористый натрий, кто спиртом халявным в порядок нервы приводит, а этот научный сотрудник, ну, тот, который крабов на дому коммерчески разводил, Грум-Грижимайло его фамилия, между прочим, весьма известная научная фамилия, подходит к видеомагнитофону, нажимает кнопку… — Ну и что? Почему вы замолчали?

— Потому что через десять секунд после этого я чуть не умер от разрыва сердца… — А почему? Я ничего не пойму, — растерянно проговорил Роман Аркадьевич.

— Что же тут непонятного? На экране телевизора пошел трехчасовой, не меньше, порнографический фильм… — Порнографический фильм!?

— Да. И главные роли в этом фильме играли я и Лариса.

— Как это?

— Да так! Жанна Сергеевна все вытащила из мозгов Гоши. Представляете — все. И фильм, как вы, по-видимому, подумали, был отнюдь не черно-белым, а цветным и очень хорошего качества. И это еще не все. Фильм, как я говорил, был трехчасовым, и, пока мои коллеги, раззявив рты и забыв о холодеющем трупе заведующей лабораторией, смотрели, какие мы с Ларисой выделываем коленца и позиции, я поехал к Жанне на квартиру. Дверь была заперта, но я не стал звонить, стучать, кричать, просто вызвал службу спасения, и в пять минут они вырезали замки… — И что? Мужа она тоже убила?

— Да. Он тоже был синим и в пупырышках… Но лицо у него было довольное. Жанна, наверное, ему сказала, перед тем, как яд дать, что на том свете у них все тип-топ будет, там ведь хребтов позвоночных нет, они душам ни к чему. Увидев его труп, я бросился назад в институт с единственной целью утопить в царской водке подлейшего из подлейших короткохвостых раков. Однако ничего не вышло. Я узнал, что Жанна Сергеевна за день до смерти отправила Витю Ященко, своего лаборанта, на черноморское побережье Кавказа с приказом выпустить Гошу на волю. Зачем она эта сделала? — вы можете спросить. Не знаю. Может, потому что в его рачьей памяти был я, любимый ею человек? Когда лаборант вернулся, я поставил ему три бутылки водки, и, выпив, он рассказал, где выпустил подлеца, из-за которого погибла красивая женщина в расцвете творческих и сексуальных сил. Найти его было несложно — всех институтских крабов мы кольцуем… Минуту они молчали, переживая драму. Роман Аркадьевич смотрел в сторону.

— Вы что затихли? Глаза отводите? — спросил, наконец, Смирнов.

— Считаете меня виновником смерти Жанны и ее мужа?

— Ну, может быть, косвенным… — Нет, вы считаете… — Бог вам судья, — натянуто улыбнулся Роман Аркадьевич.

— А что случилось с Ларисой? Вы говорили, что она умерла виртуально?

— Жадной она оказалась, и дурой к тому же, потому и умерла, для меня умерла. Больше всего на свете не люблю жадных дур, с тех пор не люблю… — А что случилось?

— Смех и грех, а как вспомню, внутри все вянет и чернеет от злости. Представляете, через пару недель после этой истории мы с ней решили устроить праздник. На Госпремию, полученную за крабов, я купил Лоре новое белье, туфельки на высочайших каблуках, шампанского, естественно. И вот, только мы выпили по бокалу и в постельку легли, она мне говорит, вместо того, чтобы прижаться:

— Ми-и-лый, у меня для тебя сюрприз!

И давит на кнопку пульта… Вы все поняли?

— Нет… — На наш интимный праздник она купила лицензионную кассету с порнографическим фильмом. Теперь вы поняли?

— Что-то доходит.

— Ну ладно, слушайте по буквам. Этот тип, Грум-Грижимайло, ну, который крабами торговал, никому ничего не сказав, за большие деньги продал кассету Жанны Сергеевны в видеофирму, и эти беспринципные торгаши размножили ее огромным тиражом. И надо же было такому случиться, что Лариса купила именно нас.

— Из-за этого она ушла?!

— Да. Она меня бросила.

— Вот дура… — Почему дура? Напротив… Увидев себя на экране, она, невзирая на мою принципиальную позицию и моления на коленях, в ту видеофирму работать пошла, порнографическая звезда она теперь по всей Европе и прочей Швеции. Меня приглашали ей в пару, по всей Москве преследовали, многомиллионные контракты предлагали, но я категорически отказался. За деньги задницу показывать? Не-е-т, не то у меня воспитание.

— Мне кажется, вы правы… Я бы тоже не показывал… Некоторое время они молчали, потом Роман Аркадьевич засобирался:

— Ну ладушки, Евгений, до свидания. Я, пожалуй, пойду, час уже с вами беседуем, жена, наверное, уже сердится… — Да, да, конечно. И знаете, что я вам скажу на прощанье… — Что?

— Ваша жена — я это чувствую, — в тысячу раз лучше Жанны Сергеевны. Лучше, потому что у нее есть вы и ваши дети. Любите ее больше, доверяйте, и вас минуют жизненные трагедии. И еще, вы, наверное, поняли, что я несколько привирал… описывая достоинства своих женщин. Они, конечно, были заметными, но прекрасными их делала моя любовь… Роман Аркадьевич благодарно заулыбался.