Добавить в моё избранное
20 мин, 43 сек 7813
В метр на семьдесят вместилось всё, что я хотел: приглушённый свет апартаментов, освещённая настольной лампой часть спальни. Теперь настал мой черед. Зоя спала — я вписывал недостающее, правда, теперь не с натуры, как привык, а с миниатюр из выпрошенной книги, дополняя образы воспоминанием.
Наутро снова моросил дождь. Я выскочил из дома, торопливо заснял нужный архитектурный кусочек здания и — не выдержал — погрозил кулаком повозке. Кучер едва повернул череп в мою сторону, но тёмные фигуры медленно выросли, словно вытянули шеи разглядеть меня.
Ужин в честь дня рождения оказался похожим на предыдущие, на десерт повар добавил лишь шампанское и сладкую мелочь. Мы поздравили бледного именинника и сказали, что наши подарки ещё сохнут и вручим их чуть позже.
Блэкитт, конечно, не ожидал, что чуть позже — это без десяти полночь. Мы вежливо постучали и вошли. Блэкитты не спали, как и ожидалось. Наше нахальство их изумило, поэтому вторжению они не сопротивлялись.
Зоя пришла с канделябрами, которые она собрала по всему дому. Расставив свечи в заранее оговоренных местах, она выключила электричество. Глядя на празднично сияющие огни, Блэкитт вздохнул. Интересно, как бы он среагировал при виде пятившихся из комнаты, злобно ворчавших чёрных псов?
Картины мы поставили чуть боком к двери.
Любопытство пересилило. Блэкитт подошёл к первой. Наверное, интуитивно к той, со спальней. Зоя жестом фокусника освободила полотно от ткани. Блэкитты ахнули: близнецы мечом и огнём (я добавил факелы) убивали, отгоняли от покоев адских чёрных чудовищ. Теперь уже с нетерпением Александр повернулся ко второй картине.
На какие-то мгновения наступила тишина — чета Блэкиттов словно переводила дыхание перед новым выражением восхищения. Зоя подняла было руку снять покрывало со следующего холста.
Тик-так, тик-так — отчётливо прозвучало в спальне, где бесшумно отсчитывали время электронные часы.
Александр схватился за сердце.
Странное тиканье постепенно стихало, но, перекрывая последние, умирающие в ночной тишине ритмичные звуки, в дверь громко, по-хозяйски постучали. И где-то на первом этаже стуку откликнулся бой старинных напольных часов, приветствующих полночь.
Мы с Зоей невольно шагнули к Блэкиттам. Наверное, перепуганная дробь наших сердец была слышна хорошо, но сейчас мы вслушивались в другое.
Ранее легко и бесшумно открывавшаяся дверь спальни вдруг начала ползти дёргаными толчками, угнетающе скрипя и подвывая.
На пороге встал высокий, иссохший до выпирающих костей человек, за спиной которого двигались две плохо различимые тени, у ног нетерпеливо сновали, сверкая кроваво-алыми глазищами, чёрные псы, а над головой с душераздирающим писком носились летучие мыши.
Их увидели все: Блэкитты обнялись с судорожным «ах», Зоя прильнула ко мне. Значит, вот он какой — час нечистой силы… Не сводя глаз с медленно вплывающего в комнату призрака, я потянул ткань со второго полотна. Свечи внезапно вспыхнули ярчайшим пламенем! Между нами и призраком, пришедшим по душу хозяина поместья, сгустились две тени. В тех же просторных хламидах, не мешающих драться, фигуры стояли, как на моей картине, — твёрдо опершись на рукояти своих мечей. Соткавшаяся между ними хрупкая фигурка Серой леди величественно указала скелетообразному призраку на дверь… Наутро ни Блэкитты, ни Зоя ничего не помнили. Для них ночь осталась беспокойной из-за небольшого сердечного приступа Александра.
Наши картины заняли почётное место в галерее дома. До отъезда, поглядывая на них, я всё так же видел ровное сияние, заставившее близнецов переступить порог дома и стать его защитниками.
А на следующее лето мы с Зоей приехали к Блэкиттам поздравить с прибавлением в семействе.
И только я один видел картину, которую очень бы хотел написать, но, наверное, не осмелюсь: в прекрасный летний день коляску с новорождёнными Блэкиттами вывезли в сад, и молодая мать, убаюкивая их, уснула на скамейке; призрачные близнецы склонились над близнецами живыми, и те радостно попискивали, пытаясь схватить призрачные руки невидимых для всех ангелов-хранителей.
P.S. Что за предмет должна была передать Глициния дочери, я так и не выяснил.
Наутро снова моросил дождь. Я выскочил из дома, торопливо заснял нужный архитектурный кусочек здания и — не выдержал — погрозил кулаком повозке. Кучер едва повернул череп в мою сторону, но тёмные фигуры медленно выросли, словно вытянули шеи разглядеть меня.
Ужин в честь дня рождения оказался похожим на предыдущие, на десерт повар добавил лишь шампанское и сладкую мелочь. Мы поздравили бледного именинника и сказали, что наши подарки ещё сохнут и вручим их чуть позже.
Блэкитт, конечно, не ожидал, что чуть позже — это без десяти полночь. Мы вежливо постучали и вошли. Блэкитты не спали, как и ожидалось. Наше нахальство их изумило, поэтому вторжению они не сопротивлялись.
Зоя пришла с канделябрами, которые она собрала по всему дому. Расставив свечи в заранее оговоренных местах, она выключила электричество. Глядя на празднично сияющие огни, Блэкитт вздохнул. Интересно, как бы он среагировал при виде пятившихся из комнаты, злобно ворчавших чёрных псов?
Картины мы поставили чуть боком к двери.
Любопытство пересилило. Блэкитт подошёл к первой. Наверное, интуитивно к той, со спальней. Зоя жестом фокусника освободила полотно от ткани. Блэкитты ахнули: близнецы мечом и огнём (я добавил факелы) убивали, отгоняли от покоев адских чёрных чудовищ. Теперь уже с нетерпением Александр повернулся ко второй картине.
На какие-то мгновения наступила тишина — чета Блэкиттов словно переводила дыхание перед новым выражением восхищения. Зоя подняла было руку снять покрывало со следующего холста.
Тик-так, тик-так — отчётливо прозвучало в спальне, где бесшумно отсчитывали время электронные часы.
Александр схватился за сердце.
Странное тиканье постепенно стихало, но, перекрывая последние, умирающие в ночной тишине ритмичные звуки, в дверь громко, по-хозяйски постучали. И где-то на первом этаже стуку откликнулся бой старинных напольных часов, приветствующих полночь.
Мы с Зоей невольно шагнули к Блэкиттам. Наверное, перепуганная дробь наших сердец была слышна хорошо, но сейчас мы вслушивались в другое.
Ранее легко и бесшумно открывавшаяся дверь спальни вдруг начала ползти дёргаными толчками, угнетающе скрипя и подвывая.
На пороге встал высокий, иссохший до выпирающих костей человек, за спиной которого двигались две плохо различимые тени, у ног нетерпеливо сновали, сверкая кроваво-алыми глазищами, чёрные псы, а над головой с душераздирающим писком носились летучие мыши.
Их увидели все: Блэкитты обнялись с судорожным «ах», Зоя прильнула ко мне. Значит, вот он какой — час нечистой силы… Не сводя глаз с медленно вплывающего в комнату призрака, я потянул ткань со второго полотна. Свечи внезапно вспыхнули ярчайшим пламенем! Между нами и призраком, пришедшим по душу хозяина поместья, сгустились две тени. В тех же просторных хламидах, не мешающих драться, фигуры стояли, как на моей картине, — твёрдо опершись на рукояти своих мечей. Соткавшаяся между ними хрупкая фигурка Серой леди величественно указала скелетообразному призраку на дверь… Наутро ни Блэкитты, ни Зоя ничего не помнили. Для них ночь осталась беспокойной из-за небольшого сердечного приступа Александра.
Наши картины заняли почётное место в галерее дома. До отъезда, поглядывая на них, я всё так же видел ровное сияние, заставившее близнецов переступить порог дома и стать его защитниками.
А на следующее лето мы с Зоей приехали к Блэкиттам поздравить с прибавлением в семействе.
И только я один видел картину, которую очень бы хотел написать, но, наверное, не осмелюсь: в прекрасный летний день коляску с новорождёнными Блэкиттами вывезли в сад, и молодая мать, убаюкивая их, уснула на скамейке; призрачные близнецы склонились над близнецами живыми, и те радостно попискивали, пытаясь схватить призрачные руки невидимых для всех ангелов-хранителей.
P.S. Что за предмет должна была передать Глициния дочери, я так и не выяснил.
Страница
6 из 6
6 из 6
