На грани Тьмы

Это мне стоит возблагодарить тебя! За то, что вольно или же нет, ты устроила так, чтобы отошедший к Великим, отец мой увидел, как я домогаюсь твоей ласки… И не допустил меня к вечернему пиру, который теперь прозвали «пиром мертвецов»! — новый правитель Нахарина на мгновение показался Анх-Нофрет умнее, чем она думала о нём, при том, что говорил он искренне, — и я вознагражу тебя щедро. А вот тебе, достойнейшая, как раз стоит возблагодарить своих богов, ибо спаслась ты, не иначе как их промыслом.

Я щедро одарю храмы Нетеру. Особенно, храм Анпу, — посланница, заметив проницательность Шаушатарны, не стала особо лгать ему, — ибо его жрецы и целители снабдили меня лекарствами против ядов, что обычно используют в твоём царстве, Хатти и Бабили.

Не приуменьшай воли богов в своём спасенье, — Шаушатарна перешёл на полушёпот, как будто он был столь важен неведомым богам Нахарина, что те стали бы подслушивать его речи. Рано Анх-Нофрет подумала, что наследник умнее, чем ей казалось, — на то воля богов, чтобы невредимая посланница великого Мен-Хепер-Ра принесла ему весть о мире из моих уст, с табличкой, утверждённой моей печатью! Пусть оставляет Каркемиш, верховья реки, излучину и болота за собою! Пусть отныне навеки Ашшур склонится пред троном его! Я уже отозвал военачальников, стерегущих дороги, ведущие от Каркемиша, ибо с Мен-Хепер-Ра у нас отныне мир, если он согласится на мои условия!

Я полагаю, величайший Мен-Хепер-Ра будет согласен на твои условия, Шаушатарна, грозный именем, — Анх-Нофрет ответила, низко поклонившись, чтобы царь Нахарина не видел её ухмылки.

Тогда, не разрешит ли великий Мен-Хепер-Ра, дабы посланники мои, коих перехватят в северных землях Яхмади, прошли через юг Яхмади, или города Джахи, которыми он правит, либо — подчинённые его трону? Мне нужно отправить с посланниками дар нечестивому царю Хатти Цитанте. То, что останется, после того, как одного из его сыновей разорвёт медведь, а затем обглодают собаки, оставшееся я пересыплю солью. Вместе с этим даром я предложу нечестивцу войну, если он не убоится, — Анх-Нофрет напряжённо вслушивалась в каждое слово — а если царь Нахарина не столь глуп и готовит ловушку? — как ты думаешь, достойная, согласится ли Мен-Хепер-Ра пропустить моих посланников?

Я не уверена, что Величайший согласится, Шаушатарна, грозный именем, — Анх-Нофрет ответила нарочито нетвёрдым голосом.

Почему же? — царь Нахарина искренне удивился.

Ибо не думаю я, царь страны Ханигальбат, грозный именем, что нечестивого Цитанта обрадует твой дар и твоя весть, и может решить он, что Величайший заодно с тобою решил напасть на его земли. Ведь недавно воинства Та-Кем отбили у него Киццувадну, которую сами Хатти захватили едва как десять разливов назад! — посланница заметила, что новый царь не скрывает своего недовольства, и поспешила продолжить, — но я постараюсь убедить Величайшего Мен-Хепер-Ра.

Вот и прекрасно, да хранят тебя твои боги и твои стражи в пути! Но не торопись с отъездом! — Шаушатарна привстал с трона, — писцы должны подготовить послание великому Мен-Хепер-Ра, я сам отберу дары твоему Фараону из своей сокровищницы, а ты… Во-первых, тебе я придам своего сановника, с моей печатью, пройдись по лавкам и мастерским ювелиров Вашшукани, да выбери сама, достойная, то, что тебе по нраву. К тому же, как единственная выжившая на Пиру Мертвецов, думаю, ты захочешь посмотреть на казнь презренного Ксассени?

Благодарю за дары, грозный именем, но мне довольно смертей. Я хотела бы поскорее увидеть тех, кто дорог мне, да посвящённых врачевателей Братства Анпу, ибо ещё нездорова.

Что же, будь по твоему, достойная! — Анх-Нофрет показалось, что правитель Нахарина был разочарован её последними словами. Тем более, задерживаться не стоит, — ты можешь идти, посланница, мой слуга прибудет к тебе на рассвете.

Анх-Нофрет удалось покинуть Вашшукани только через два дня. Медленно направляясь к вратам города по узким улочкам, Хранительница заметила стоящую в оконном проёме главного зала царицу. Десять дней назад она была правительницей Нахарина, а теперь — стала грузной и никому не нужной старухой. У Шаушатарны была своя мать, и царь терпел в своём дворце бывшую правительницу или из уважения к отцу, или на время траура. Старуха пела, завывая, какую-то унылую песнь, или же просто причитала. Но, так как колесницы шли очень медленно, Анх-Нофрет смогла различить слова чужого языка.

«Видите, боги, конец страны Ханигальбат, великого царства! Мудрый правитель погиб! Льва не боялся, держа его на расстоянье, змея укусила. Бык бьёт копытом и ломится рогом в ворота на бойню. Лев облизнулся, залёгший в траве, а шакал подбирается сзади. Плачьте же, древние боги слезами из огненной лавы. Бронзой возьмут чужеземцы богатое золото храмов страны Ханигальбат!» Анх-Нофрет приказала вознице нагнать коней, чтобы не слышать этой печальной песни.