Искажение

Хотя какие обязательства могут быть между людьми, которые ни разу не видели друг друга? Ну, прислали уведомление из полиции: сообщаем, что Родионов Кузьма Кузьмич доставлен с инфарктом в больницу. А кто он Тоше, этот Кузьма Кузьмич, хоть по батюшке, хоть по матушке? Родителей шесть лет в живых нет, спросить не у кого. Может, ошибка вышла. Но последовал вызов из нотариальной конторы — и вот Тоша мнётся у двери.

Возникло странное ощущение, будто по другую сторону кто-то приник к глазку. Тревожно-то как… А вдруг это старик, не дождавшийся никого к своему смертному одру, караулит, чтобы востребовать… душу или жизнь. Да что это за мысли? Нужно было сидеть в посёлке и не зариться на наследство.

А вообще не стоило отказываться от сопровождения тётки из жилищно-коммунального управления. Но она так долго бегала из одного кабинета в другой, так неохотно перекладывала вещи со стола в сумку, из сумки на стол, что напомнила нашкодившего первоклассника, который оттягивает момент разборок с родителями. А потом тётка схватила зазвонивший мобильник, как палочку-выручалочку, украдкой поглядывая на Тошу. Пришлось сказать, что можно обойтись без её услуг. Тётка обрадовалась и сунула Тоше ключи. В тесном многоколенчатом коридоре Тоша остановилась, чтобы поудобнее взять свою поклажу. До неё донёсся разговор:

— Жалко. Совсем девчонка.

— Может, обойдётся… Тоша так и не поняла, кого жалеют, потому что дверь закрылась, и слова превратились в невнятный бубнёж.

Ой! Это же где-то внутри запертой квартиры дверь хлопнула… Или показалось?

Очень удачно — кто-то поднимается по лестнице. Подождём.

Стильно одетая женщина оглядела Тошины вещи, приветливо улыбнулась, но промолчала, направилась к следующему лестничному пролёту. И Тоша решилась.

— Здравствуйте… Я приехала по вызову из нотариальной конторы. Эта квартира теперь моя. В ЖКУ дали ключи. Не могли бы вы меня выручить — зайти вместе? Мало ли чего… — сказала она.

Женщина остановилась, но её улыбка пропала.

В это время в глубине квартиры раздался вой, подобный весенним кошачьим распевам: «Уа-а-у-у». Что-то грохнуло, и вой стих.

— Мне почудилось, или там кто-то есть… — вымолвила Тоша.

— С чего вы взяли? Квартира много лет пустует, — холодно ответила женщина, развернулась и стала подниматься.

Но Тоша видела, как испуганно расширились её глаза. Она тоже слышала… Что делать-то? Размышления были прерваны острой потребностью: выпитый утром кофе завершил свой цикл в организме. Тоша решительно загремела ключами.

Ох, и пылищи же в прихожей! Будто тополиный пух, только серый. Тоша пристроила вещи на колченогий табурет и тумбочку. Бросилась к туалету, торопливо расстёгивая джинсы. Только бы сантехника была в рабочем состоянии… К счастью, всё оказалось в норме. Споласкивая руки, Тоша обратила внимание на зеркало. Мутная от засохшего налёта поверхность была похожа на бельмо. Ну ничего, скоро здесь всё засверкает чистотой.

Во входную дверь забарабанили. Тоша поспешно направилась в прихожую, мельком глянув в комнату. Так, а это что такое? Стук возобновился с такой силой, что с косяков посыпалась труха. Ладно, потом выясним, что это за вещь, а то кому-то невтерпёж, того и гляди, дверь с петель сорвёт. Тоша открыла замок и отшатнулась.

— Помогите! Ради Бога, помогите! Дочка, Сашенька… она не дышит! — крикнула растрёпанная молодая женщина и разрыдалась.

— Простите, я только заселяюсь и не в курсе, есть ли здесь телефон… — растерянно забормотала Тоша, опомнилась и зашарила в сумках в поиске мобильника, пытаясь хоть как-то успокоить обезумевшую соседку: — Сейчас наберу экстренный вызов.

Но женщина с силой схватила её за руки и потянула:

— Помогите! Ну пожалуйста!

Тоша против воли шагнула за ней к распахнутой настежь двери в квартиру напротив.

— Умоляю вас! Моя малышка… Сначала захрипела, синенькая сделалась вся… холодная… А потом глазки закатились. Деточка моя! — женщина взвыла и протащила Тошу через лестничную площадку и заставленную вещами прихожую.

В комнате на низком диване лежала девочка. Голова запрокинута, черничного цвета рот открыт, словно в крике. На шее — тёмные пятна и засохшие царапины.

Тоша встала как вкопанная. Так… Нужна не «Скорая», а полиция. Надо же — дочка дышать перестала. Кто-то поспособствовал этому. Не мамаша ли? И она может быть опасной! Только сейчас Тоша поняла, что не чувствует цепкой хватки рук женщины. Куда она делась? Тоша настороженно оглянулась. Соседка исчезла, оставив её одну возле мёртвого ребёнка. Вот влипла так влипла, Татьяна Ивановна!

Тоша окинула взглядом комнату, маленькое бездыханное тельце. Бедняжке давно уже нельзя помочь — на худеньких ручонках «расцвели» зловещие пятна. Нужно вернуться к себе, вызвать полицию. Тоша прошла в прихожую и вновь застыла. На табуретах и тумбочке — в чужой-то квартире!