Телефон горячей линии

Сядешь, выйдешь по УДО за хорошее поведение, вернешься и переубиваешь их всех по очереди… ну и, к примеру, еще и их родственников. У Жоры старушка мать есть, а у Жамшида дочка недавно родилась. Понял, да?

— Они там по-русски почти не понимают… — Ничего-ничего. Поймут, поверь мне. Но учти — если запахнет жареным — за слова придется ответить. Но я не думаю что до этого дойдет, они все на самом деле такие же трусы. Если все это выполнишь — считай заработал свой второй шанс. Если нет… Ну, ты понял.

Павел снова кивнул.

— Ну все, договорились. И больше нам никогда не звони.

— А можно вопрос? — сам вопрос прозвучал уже вполне по-армейски. Почти как «Разрешите обратиться!» — Спрашивай. Напоследок.

— разрешил голос.

— Простите, а как вас зовут? Вы мужчина или женщина? — набравшись смелости спросил Павел.

— Во-первых это два вопроса. Во-вторых, если я тебе отвечу хоть на один из них, то тебе придется расстаться с жизнью. Причем таким образом, чтобы ты перед смертью никому о нас рассказать не смог. Описать процесс?

— Не надо.

— Ну вот и хорошо. А теперь давай, дерзай! Помни, что тебе оказали очень серьезный кредит доверия. Под мою личную ответственность. Если разочаруешь меня… — голос помолчал, — То я тебе перезвоню. И это точно будет последний разговор в твоей жизни. И наказание я тебе назначу с самого конца нашего списка. А он у нас очень длинный… — Понял.

— Ну вот и хорошо! — повторил голос и в трубке раздался щелчок, за которым последовали короткие гудки.

Павел медленно опустил трубку телефона и нажал сброс. С момента начала разговора прошел час. За окном стояла поздняя весна и ярко светило солнце. День был безоблачный. Павел несколько секунд смотрел в окно, после чего повернулся и пошел в ванную.

«Надо бы у стола ножки подбить, а то шатается» — на ходу подумал он — «И табуретки эти старые выкинуть, стулья купить»… Включив свет в ванной он увидел в зеркале заросшую рожу со следом от телефонной трубки с левой стороны. Включил холодную воду, умылся. Выдавил на ладонь немного геля для бритья и принялся бриться. Брился он очень тщательно, не пропуская ни кусочка растительности. Сбритая щетина вместе с пеной весело уносилась в водоворот раковины и вместе с ней уносился в небытие Павлик. Побрившись, Павел промокнул лицо лосьоном и взглянул на себя в зеркало. Лицо изменилось, стало моложе, стройнее и … тверже. Это новое ощущение шло откуда-то изнутри, оттуда откуда раньше не доносилось никаких сигналов.

Павел вытер руки и вышел из ванной. Уборка заняла у него полчаса. Это еще хороший показатель, если засирать комнату неделями, то на уборку могут уйти и месяцы. Большой пузатый пакет с мусором ждал в коридоре пока Павел одевался. Накинув легкую куртку прямо на майку и обув красные кеды он спустился с пятого этажа и открыл дверь подъезда.

Зрение моментально скользнуло вправо, отметив всю гоп-компанию. Их оживленный разговор прервался как только они увидели свою вчерашнюю жертву. Один из не-местных сказал другому что-то на незнакомом языке и только Жора выразил общее мнение восклицанием «Опа!». Твердой походкой Павел пересек двор и выкинул пакет в мусорный контейнер. Затем он развернулся и спокойно последовал в обратном направлении. Внутри него словно тикал хорошо отлаженный механизм, который подавлял дрожь в коленях, нервные эмоции на лице и потливость рук. Павел шел как скелет Терминатора. К подъезду он подошел уже под откровенными взглядами всей компании. Те, очевидно, прикидывали что еще можно отжать у этого дохляка с пятого этажа.

Павел открыл дверь и обернувшись жалостливым голосом сказал: «Ребят! Ребят, вы только не уходите никуда, ладно? Хорошо? Подождите, пожалуйста, пару минут, я сейчас вернусь! А, ребят? Две секунды! Буквально две секунды!» После чего он вошел в подъезд и побежал вверх по лестнице перепрыгивая через две ступеньки.

Он вспомнил, что отцовский молоток лежал в деревянном ящике с инструментами в кладовке.