Навсегда в твоем сердце

Тело мертвой девушки с раскинутыми в стороны руками по-прежнему неподвижно покоилось на кровати. Второй обрубленный конец невероятно удлинившейся шеи, извиваясь змеей, свалился с подоконника и втянулся в плечи. Теперь это было обыкновенное человеческое, девичье тело, только лишенное головы. И кому-то придется за это отвечать, подумалось Карине.

Она сорвала со стула брошенные на него с вечера шорты и выбежала из квартиры.

Ступени лестничных пролетов мелькали под ногами как сумасшедшие. При выходе из подъезда Карина остановилась и посмотрела на руки: в одной она сжимала шорты, в другой — странную фигурку женщины с длинной шеей, ту самую, которую Лилит, единственную из всех украшений, не сняла с себя перед сном. Должно быть, Карина ухватила ее, когда пыталась оторвать голову демона от своего плеча.

Все плыло перед глазами. Страшно хотелось спать. Бессонная ночь, нервное потрясение, угарный дым в клубе или, быть может, яд, что попал в ее кровь в месте укуса гадины — кто знает, что именно или все в совокупности служили тому причиной. Не отдавая отчета в своих действиях, Карина машинально повесила кулон на шею, натянула шорты и, как была босиком, так и побрела по пустынной улице в предрассветную мглу.

Телевизор громоздился на тумбочке. Тумбочка стояла на ковре. На другом конце ковра располагалось кресло, в котором, бессильно обвиснув, покоилось тело. Впалые щеки, неестественная бледность обескровленной кожи, уставленные в пустоту глаза; муха, деловито копошащаяся в уголке губ, с любопытством заглядывающая в черный провал перекошенного рта. Синяк засоса вокруг двух крохотных ранок на шее — несмываемый след воистину смертельного поцелуя.

Футбол закончился уже двадцать дней как. С утра по телевизору вещали совсем о других новостях. Говорили о пожаре, случившимся накануне в ночном клубе «Страстный поцелуй», при котором погибла тьма народу, а также о кровавой ночи маньяка в обычной городской квартире.

Судя по всему, парня в кресле не волновало ни то, ни другое.

«Моя новая владелица пока ни о чем не догадывается. Сегодня ей опять снился странный сон: она летала, воспарив высоко над домом, в котором живет. Утром у зеркала она долго с изумлением рассматривала красный рубец на шее. На улицу она вышла, повязав модный шарфик. И конечно на груди висел ее любимый кулон.

Мы вместе раскачиваемся в вагоне метро, потом скользим в плотной толпе. Как и я, она испытывает голод. Это будет ее первая охота. Я чувствую, как в предвкушении трепещет ее сердце, такое большое и горячее, словно солнце.

Солнце и черная дыра, кружащие в тесном танце во мраке вселенной — вот мы с ней кто.

Она нащупывает меня рукой и прижимает сильнее к сердцу. Пусть не тревожится: меня ей теперь не потерять. Я больше, чем кусочек резного дерева, покрытого лаком. Моих губ не оторвать от сладостного источника. Я уже поселилась в ее сердце, верю, надолго, а для нее — так уж точно, что навсегда».