Дамбалла

-Но никто не может противостоять тем Силам, которые он восстановил против себя. Даже величайшие правители древности не ссорились с мбацав Черной Африки… — С кем не ссорились? — Леночка снова почувствовала, что ничего не понимает, а все непонятное раздражало и пугало ее.

— По-вашему мбацав — это колдуны.

— Угрюмо ответил Мбене, и потом очень долго хранил молчание.

Когда она познакомила своего бойфренда с родителями, то мать восприняла это едва не с восхищением (она давно в тайне надеялась, что ее дочка выучится, найдет хорошего мужа-иностранца и «слиняет» из этой страны), а вот отец время от времени начинал ворчать, но быстро замолкал под градом обвинений в расизме и глупости с двух сторон. Однако когда мать Лены додумалась спросить Мбене, «православный» ли он, чернокожий ответил до того туманно и непонятно, что потом она уже и вовсе боялась с ним о чем-то заговаривать, чтобы не казаться дурой:

— А почему я не православный? Мой народ издавна чтит змеев, а ведь Христос призывал своих последователей быть мудрыми, как змеи, и сравнивал с медным змеем себя самого! Так что различия в наших верах только кажущиеся.

— Ну, слава Богу, хоть не мусульманин.

— сказала потом мать Леночке. -Мусульман-то я не люблю, вон они все взрывают да заложников захватывают… Собаки Мбене почему-то очень не любили, и буквально захлебывались от лая, а крупные даже пытались напасть. Однако черная кошка Муся, жившая у Лены, восприняла его вполне дружелюбно, выгибаясь в дугу, когда Мбене ее гладил, повторяя при этом какое-то слово.

— Что ты говоришь Муське? — как-то спросила Лена, чувствуя даже определенную ревность, так-как бойфренд, играя с кошкой, словно и забыл о существовании своей девушки.

Негр повторил абсолютно дикое для европейского уха слово и прокомментировал:

— Так мы называем кошек.

— А у вас есть кошки?

— Они служат колдунам и знахарям.

Как всегда, стоило начаться такому разговору, и леночка почувствовала себя полной дурой — ей было совершенно нечего сказать ни о кошках, ни о колдунах, да ей это было и не интересно. Поэтому она не нашла ничего лучше, как повиснуть на Мбене, увлекая его на мохнатый ковер, чтобы перейти к гораздо более понятному и приятному для нее и ее тела занятию.

Танцевал Мбене и в самом деле великолепно, хотя и не любил почему-то ходить на дискотеки. Когда Лена видела его в эти моменты, то гордость за то, что это ее парень, вытесняла из ее сознания все странности чернокожего. Если что-то и раздражало ее в нем, то разве что его таинственные исчезновения на несколько дней каждый месяц, после которых он два-три дня казался очень уставшим, но в то же время — возбужденным и непривычно многословным. Подозревая либо удачливую соперницу («а что, у них там в Африке, говорят, многоженство!»), либо еще что-то обидное для себя, Леночка все чаще задавала Мбене вопросы о том, куда он пропадает, и просила взять ее с собой. Как правило, чернокожий отмалчивался, но однажды сказал:

— Если тебе этого хочется, то ты можешь пойти со мною.

Леночка с радостью закивала, и вот одним поздним вечером Мбене зашел за ней. Они долго шли по пустеющим улицам, пока не оказались возле какого-то подвала, напоминавшего бомбоубежище, а может быть — этим бомбоубежищем во времена Хрущева и бывшего. У входа их встретил какой-то щуплый белый парень с волосами, выкрашенными в рыжий цвет, серьгой в ухе и эмблемой каннабиса на шее. Он почтительно поклонился Мбене со словами:

— Я твой послушный раб, мганга!

Мбене усмехнулся, его лицо передернула гримаса отвращения, но по-прежнему ровным голосом он спросил:

— Ты готов?

— Конечно, мганга!

— Если это правда, то я научу тебя делать кооро типо и джок аома, и ты сможешь называть себя Ла-Джок Обиба.

Крашеный парень от восторга даже не нашел, что сказать, и еще раз поклонился. Мбене взял за руку оцепеневшую от удивления спутницу и повел куда-то вниз, по бесконечной темной лестнице, а затем — по слабо освещенному коридору, пока наконец они не оказались в большом подземном помещении, наполненном множеством народа. В основном здесь были чернокожие иностранцы, многих из которых Лена видела в общежитии для иностранцев, когда приходила к бойфренду. Почему-то в большинстве своем они были обнажены по пояс, а когда девушка присмотрелась, то увидела, что из одежды на них только какие-то набедренные повязки, как в приключенческих фильмах про дикарей. Были здесь и белые, но значительно меньше — про одних из их числа Лена слышала, что они связаны с наркобизнесом, другие напоминали встреченного у входа в подвал тощего паренька. Люди стояли так, что в середине помещения было достаточно большое свободное пространство, по окружности которого были расставлены, как показалось Лене, какие-то бочки. Подвал освещался факелами, которые частью висели на стенах, а частью — были в руках у присутствующих.