Добавить в моё избранное
18 мин, 19 сек 1002
Судя по тому, что удалось разглядеть, тушки несчастных зверей разрывали зубами. Видимо, за неимением человеческих трупов, аммита *( демонов называют по их принадлежности к роду высшего демона. прим. автора) принялась за животных. Юный экзорцист надеялся, что это так и мальчик всё ещё жив.
Шаг за шагом, Виктор преодолевал ступени лестницы, приближаясь к пульсирующему мерзостной энергией повороту. Его взгляд магнетически приковывали комочки шерсти, костей и мяса… Сначала онемели пальцы. Потом боль скрутила запястья, поднимаясь будто по спирали вверх, захватывая новые рубежи. От веса собственного тела в плечевых суставах скапливалось напряжение; мышцы тихо ныли, а в последние часы была только резкая, скручивающая и неумолимая боль. Боль, от которой нет спасения. Но Демьян пытался сбежать, скрыться за хрупкой стеной разрушающегося сознания. Он смотрел на труп кошки. Когда-то её звали Кларой и хозяйка — их пожилая соседка — каждый месяц водила свою любимицу на осмотр в ветеринарную клинику. Утром каждой субботы, когда не нужно было спешить в школу, он выходил на крыльцо с миской и кормил зверушку свежим молоком. Вот и в прошлую субботу, как завелось, Клара ждала его на крыльце и требовательно мяукала. Правда дверь её открыл не он, а … чудовище. Теперь это была лишь куча шерсти, мяса и костей. В основном — шерсти. Тварь просто сожрала всю плоть, когда та начала приобретать зеленовато-коричневый окрас, а кости грызла долго и с удовольствием, брызжа при этом едкой, как серная кислота, слюной.
Мальчик мечтал об одном — умереть, чтобы наконец избавиться от жуткого кошмара. Только сначала он бы убил ту тварь, что смотрит на него в упор своими горящими синими глазами, наверняка придумывая новые способы пыток. Однако, он ничего не мог сделать, будучи подвешенным за руки к низкой потолочной балке. Раньше отец, бывший заядлым охотником, так же вывешивал на крюках свои трофеи или сушеную рыбу. Теперь здесь висит он, будто тощая, побывавшая в зубах соседского барбоса, вобла. Да, он — вобла. Ему не больно, не страшно и очень интересно смотреть на вздувшийся желудок Клары.
— Я зна-аю, знаю, что будет весе-ело!— при звуке режущего по нервам голоса мальчик вздрогнул, но не оторвался от изучения выпачканной в крови и других жидкостях светлой шёрстки.
— Оп! — неуловимо, рука его мачехи метнулась вперёд и сильные пальцы сгребли изодранную ткань рубашки. Рывок. Сперва взвыли руки, когда ткань на швах мгновенно натянулась и лопнула, сдавливая кожу и затёкшие мышцы под ней. Потом на груди вспыхнули три огненные черты — это невероятно отросшие когти вместе с тканью захватили несколько полосок его кожи. Он не закричал, нет. Только сдавленно зашипел, до крови закусывая обветренные губы. Ещё рывок. Паренёк, будто груз, неуклюже качнулся на свае. Оставив ещё пару кровоточащих царапин на исхудавшем и ослабленном теле, беспощадные когти сорвали с него остатки одежды. Теперь унижение стало полным. Последние крупицы воли Демьян направил на то, чтобы побороть колотившую его изнутри дрожь. Он не доставит ей такого удовольствия; не станет кричать и просить, не станет плакать — всё это уже было, казалось, вечность назад… И ничуть не помогло. Он перестал просить, молить и плакать, перестал надеяться. Всё это когда-нибудь кончится. Пускай концом станет смерть — не важно, уже совсем не важно… — Та-ак, теперь не хватает самой малости… Небольшая деталька, мой ма-альчик… — Тварь издевательски оскалилась перед самым его лицом и одним сильным быстрым движением схватила Демьяна за связанные запястья, сдёрнула с крюка, держа на весу его тощее тело и другой рукой перехватила также накрепко связанные лодыжки. В результате, через несколько мгновений и четыре пропущенных удара сердца, мальчик оказался висящим на балке вниз головой. В нос тут же ударил сладковатый душок тухлого мяса — это от близкого соседства с останками Клары. Кровь начала приливать к голове, стук пульса в ушах вновь пробуждал панику.
— Аха-ха-ха-ха, теперь всё как нужно! — одержимая захлопала в ладоши, противно повизгивая.
— Теперь ты и правда «nudus vinktus,centum pondo es guando pendes per pedes»!*( с лат. «раздет донага, связан, подвешен за ноги») Жалко только, что ты всё ещё живой, гадёнышшш… Я скоро проголодаюсь и тогда ты отправишься к па-по-чке, хахаха… Она сделала это, всё таки она сумела его ранить. Отец… Он был для Демьяна всем, а когда месяц назад его не стало, жизнь парнишки превратилась в Ад. Но отец никогда бы не сдался, он был сильным и храбрым. О всегда был охотником, а не добычей. Демьян же стал добычей этого чудовища и безвольной тушей болтается на балке в подвале собственного дома, ожидая той же участи, что настигла соседскую кошку! Как, как такое возможно?!
— Я… хрхх… — горло саднило после многочасовых криков, а пересохшие губы и непослушный язык мешали ясно говорить.
— Что-о? Ты хочешь что-то промяукать, мой ма-а-аленький человечишка?
Шаг за шагом, Виктор преодолевал ступени лестницы, приближаясь к пульсирующему мерзостной энергией повороту. Его взгляд магнетически приковывали комочки шерсти, костей и мяса… Сначала онемели пальцы. Потом боль скрутила запястья, поднимаясь будто по спирали вверх, захватывая новые рубежи. От веса собственного тела в плечевых суставах скапливалось напряжение; мышцы тихо ныли, а в последние часы была только резкая, скручивающая и неумолимая боль. Боль, от которой нет спасения. Но Демьян пытался сбежать, скрыться за хрупкой стеной разрушающегося сознания. Он смотрел на труп кошки. Когда-то её звали Кларой и хозяйка — их пожилая соседка — каждый месяц водила свою любимицу на осмотр в ветеринарную клинику. Утром каждой субботы, когда не нужно было спешить в школу, он выходил на крыльцо с миской и кормил зверушку свежим молоком. Вот и в прошлую субботу, как завелось, Клара ждала его на крыльце и требовательно мяукала. Правда дверь её открыл не он, а … чудовище. Теперь это была лишь куча шерсти, мяса и костей. В основном — шерсти. Тварь просто сожрала всю плоть, когда та начала приобретать зеленовато-коричневый окрас, а кости грызла долго и с удовольствием, брызжа при этом едкой, как серная кислота, слюной.
Мальчик мечтал об одном — умереть, чтобы наконец избавиться от жуткого кошмара. Только сначала он бы убил ту тварь, что смотрит на него в упор своими горящими синими глазами, наверняка придумывая новые способы пыток. Однако, он ничего не мог сделать, будучи подвешенным за руки к низкой потолочной балке. Раньше отец, бывший заядлым охотником, так же вывешивал на крюках свои трофеи или сушеную рыбу. Теперь здесь висит он, будто тощая, побывавшая в зубах соседского барбоса, вобла. Да, он — вобла. Ему не больно, не страшно и очень интересно смотреть на вздувшийся желудок Клары.
— Я зна-аю, знаю, что будет весе-ело!— при звуке режущего по нервам голоса мальчик вздрогнул, но не оторвался от изучения выпачканной в крови и других жидкостях светлой шёрстки.
— Оп! — неуловимо, рука его мачехи метнулась вперёд и сильные пальцы сгребли изодранную ткань рубашки. Рывок. Сперва взвыли руки, когда ткань на швах мгновенно натянулась и лопнула, сдавливая кожу и затёкшие мышцы под ней. Потом на груди вспыхнули три огненные черты — это невероятно отросшие когти вместе с тканью захватили несколько полосок его кожи. Он не закричал, нет. Только сдавленно зашипел, до крови закусывая обветренные губы. Ещё рывок. Паренёк, будто груз, неуклюже качнулся на свае. Оставив ещё пару кровоточащих царапин на исхудавшем и ослабленном теле, беспощадные когти сорвали с него остатки одежды. Теперь унижение стало полным. Последние крупицы воли Демьян направил на то, чтобы побороть колотившую его изнутри дрожь. Он не доставит ей такого удовольствия; не станет кричать и просить, не станет плакать — всё это уже было, казалось, вечность назад… И ничуть не помогло. Он перестал просить, молить и плакать, перестал надеяться. Всё это когда-нибудь кончится. Пускай концом станет смерть — не важно, уже совсем не важно… — Та-ак, теперь не хватает самой малости… Небольшая деталька, мой ма-альчик… — Тварь издевательски оскалилась перед самым его лицом и одним сильным быстрым движением схватила Демьяна за связанные запястья, сдёрнула с крюка, держа на весу его тощее тело и другой рукой перехватила также накрепко связанные лодыжки. В результате, через несколько мгновений и четыре пропущенных удара сердца, мальчик оказался висящим на балке вниз головой. В нос тут же ударил сладковатый душок тухлого мяса — это от близкого соседства с останками Клары. Кровь начала приливать к голове, стук пульса в ушах вновь пробуждал панику.
— Аха-ха-ха-ха, теперь всё как нужно! — одержимая захлопала в ладоши, противно повизгивая.
— Теперь ты и правда «nudus vinktus,centum pondo es guando pendes per pedes»!*( с лат. «раздет донага, связан, подвешен за ноги») Жалко только, что ты всё ещё живой, гадёнышшш… Я скоро проголодаюсь и тогда ты отправишься к па-по-чке, хахаха… Она сделала это, всё таки она сумела его ранить. Отец… Он был для Демьяна всем, а когда месяц назад его не стало, жизнь парнишки превратилась в Ад. Но отец никогда бы не сдался, он был сильным и храбрым. О всегда был охотником, а не добычей. Демьян же стал добычей этого чудовища и безвольной тушей болтается на балке в подвале собственного дома, ожидая той же участи, что настигла соседскую кошку! Как, как такое возможно?!
— Я… хрхх… — горло саднило после многочасовых криков, а пересохшие губы и непослушный язык мешали ясно говорить.
— Что-о? Ты хочешь что-то промяукать, мой ма-а-аленький человечишка?
Страница
4 из 6
4 из 6
