Приключение

Неопределенных размеров комната без окон тонула в плотном, кажущемся осязаемым, мраке. Пахнуло застоявшимся воздухом и еще чем-то неприятным. Сквозь тьму проступали неясные белесые фигуры. Почему такая низкая дверь? Осторожно шагнул в черноту. Освещения от дверного проема явно не хватало. Ощупал стену возле косяка. Выключателя не было. Странно. Постоял, давая глазам после дневного света привыкнуть к темноте. Осторожно двинулся по комнате. Липкое прикосновение к лицу. Что за черт? Смахнул с лица невесомую мерзость. Двинулся вдоль стены. Остановился. Весь ближний угол от пола до потолка был плотно опутан белесыми нитями паутины. А сквозь нее проступал неясный контур. Вот… только… чего? Меня начало потряхивать. Хотя, страха не было… пока. Лицо? Я наклонился, и… Из мрака проявилось плотно опутанное тончайшей паутиной, перекошенное мучительной болью лицо мужчины. Чернота открытого в немом крике рта, черные провалы глаз, ссохшаяся почерневшая кожа. Сквозь нее проступали белесые кости черепа. Я отшатнулся. Что за…? Куда я попал?! Попятился к выходу, не теряя из вида ужасную мумию. Ткнулся спиной во что-то податливое. Оглянулся. Передо мной мерно качался паутинный кокон… внутри… еще один скрюченный мумифицированный мужик. Неожиданно осознал, что с кухни не доносится ни единого звука… Темнеет? Оглянулся. В светлом проеме проявилась черная фигура. Худые костлявые ноги, длинные руки. Фигура медленно наклонилась и стала протискиваться в дверь. Только сейчас я понял, что меня трясет и все-таки от ужаса… Звонок! Во входную дверь кто-то настойчиво трезвонил. Паукообразная фигура замерла, и исчезла из светлого проема. Несколько мгновений ничего не происходило. Затем раздался глухой удар. Еще один. Что-то заскребло по дереву. Собрав волю в кулак, я выскочил из кладовой смерти и кинулся к выходу. В коридоре шла молчаливая битва. Обнаженная Анна сцепилась с Арахной, на которой от платья оставались одни клочья. Обе девушки, загадочно растеряв былую прелесть, превратились в диких фурий, отчаянно пытающихся покалечить друг-друга. При этом они не издавали ни звука, лишь изредка шипя. Скользя по стенке спиной, я медленно двинулся к выходу, обходя поле жестокой битвы. В этот момент Арахне удалось сесть сверху на Анну, и она стала наотмашь хлестать подругу по лицу. Во все стороны полетели брызги крови и какие-то белесые ошметки. Пока девушки были плотно заняты друг-другом, я выскочил в открытую дверь.

Черт! Кинулся по лестницам вниз, уже не замечая идеального порядка вокруг. Куда бежать? … Все равно! Лишь бы подальше от ужаса, беспросветно воцарившего в опутанных плющом домах. Попытался вызвать свой мир. Бестолку! Только застывшие лица женщин, пустыми глазами настороженно следящие за мной, да беспрерывный треск металлических спиц из открытых окон. Безумие! И я побежал, провожаемый многочисленными взглядами, преследуемый стуком спиц и запахом затхлости и разложения. Легкость, с которой вошел в этот мир, заставляла задуматься, а был ли я путешественником или…?

Все попытки вырваться так ни к чему и не привели. Что-то держало меня, как муху цепко держит паутина, облепляя ее многочисленными нитями. Возможно, удастся это из квартиры Арахны? Ведь она здесь хозяйка, это ее мир-паутина, а квартира это центр ее вселенной! Я развернулся и бросился назад. Только бы успеть до появления Арахны!

Приоткрыв дверь, прислушался. Тишина. Вошел, непрерывно оглядываясь. Вот кровать, все еще хранит в складках мятой простыни наши очертания. Бегло осмотрел комнату. А вот и дверца! Едва доходит мне до груди. Сердце оглушительно стучит, заглушая все иные звуки. Что меня ожидает? Дернул ручку. Дверь поддалась довольно легко, открыв темный вход, как мне показалось, в само царство Аида. Пахнуло отвратительным теплом. Едва сдерживая дрожь в теле, согнулся и ступил во мрак. Едва-едва проникающее внутрь глухой комнаты освещение не позволяло что-либо рассмотреть. Чувствуя ложащуюся на лицо паутину, я двинулся вглубь. Неожиданно наткнулся на кокон, прикрепленный к потолку посередине комнаты. Поверхность белого кокона пульсировала, странно совпадая со стуком моего взбесившегося сердца. Ужас внутри меня, гнал прочь из этой комнаты, пропитанной смертью; рассудок тщетно пытался подавить хаос мыслей, царивший в голове. Я заставил себя подойти к кокону, разорвать маску из паутины на лице. А-а-а! Крик сам собой вырвался из груди. Лицо в коконе… было мое! Веки висевшего дрогнули, задрожали. Я почувствовал, что начинаю сходить сума. Мир раскололся — я, одновременно, и стоял на дрожащих ногах в темноте комнаты, глядя на свое ссохшееся лицо, и, в тоже самое время, я висел спеленатый, тщетно силясь открыть слипшиеся глаза. А кто из нас был более реальный, убей бог, не мог понять! Кто из нас жил своей жизнью, а кто был лишь тенью своего близнеца, не определить. Уже начало казаться, что мир вокруг меня это бред обезумившего сознания человека, закованного в паутину и не имевшего выхода из создавшегося положения.