(Не)спящий

Я и Джен стоим у того самого оврага и смотрим на заходящее солнце.

— Красиво, не правда ли, милый?

— Конечно, любимая! Но только после тебя. Я скажу тебе это на полном серьёзе: для меня нет никого и ничего красивее тебя! — я беру её за руку.

— Знаю, милый, — она нежно берёт меня за подбородок и целует, закрыв глаза. Ничто не сравнится с нежностью и сладостью её губ. Она — ангел. Дженни отстраняется, нежно смотрит на меня и улыбается, но есть что-то такое необычное в её больших карих глазах. Грусть? А затем она толкает меня и смотрит, как я падаю на острые булыжники. На губах её ухмылка.

— Так это ты сделала! — я поворачиваюсь к Джен.

— Мы же ведь были так счастливы вместе! Зачем ты скинула меня? Это ведь была ты… Её глаза расширились ещё больше, а ружьё в её руках заметно затряслось. Я повернулся к окну, всматриваясь в отражение. За что она так со мной?

Моё лицо зеленоватое опухшее лицо было испещрено нарывами и язвами, возведёнными на многочисленных гематомах. На скулах кожа и плоть расслоились, обнажив пожелтевшую кость черепа. Волосы были жидкими, а в местах проплешин зияли небольшие отверстия, в которых шевелились опарыши. Глаза были мутными и блеклыми; одежда быда изодрана, видневшиеся участки тела были покрыты глубокими порезами, на которых блестела желтоватая жидкость. Я посмотрел на Дженни, отражавшуюся в стёклах.

— Так значит, любовь к тебе пробудила меня.

— Что там? — спросила девушка спустя пару минут молчания, всхлипывая и размазывая тушь по лицу локтями; ружьё всё так же дрожало в её руках.

— Там ничего нет. Абсолютно ничего, — из горла вырвался хрип, и я снова посмотрел на своё лицо, что некогда было прекрасным. Теперь стало ясно, почему люди с ужасом смотрели на меня. Этот ужас теперь светился и в моих глазах.

— Там чёрная пустота, холод. Там нет времени. Там нет ничего. Это одна большая пытка, длиною в нескончаемую вечность.

Слёзы катились по щекам Джен, сопли стекали по её губам.

— Зачем ты так поступила, милая? — я повернулся к ней, заставив её вздрогнуть и отступить на шаг назад.

— Я никогда не любила тебя, — она всхлипнула и ухмыльнулась, — ни-ког-да. Я знаю, что ты любил меня, а мне нужна была роскошь и богатая жизнь. И у тебя это было. Знаешь, отношения — это игра.

Я закашлялся, а затем сплюнул кусок своего лёгкого на землю.

— И когда тебя не стало, когда я убила тебя, я зажила легко и свободно, как никогда раньше, — Джен рассмеялась.

Я закрыл глаза и вздохнул. В голове пульсировало, а перед глазами стояли зелёные пятна.

— Я ведь так люблю тебя, — слова сорвались с моих губ вместе с прохладной жидкостью, заструившейся из носа. Я сделал ещё один, ненужный моим лёгким, вдох.

— Я-нет.

— Её тон был настолько ледяной и бесчувственный, что я вздрогнул, а ярость начал снова наступать, принося с собой приторный запах с небольшой отдушиной металла. Рот наполнился слюной, и я распахнул глаза.

— Ну что ж, моё время уже на исходе, — слова вылетели хриплым карканьем, — я чувствую это.

Я медленно двинулся к воротам.

— Несмотря ни на что, я буду любить тебя, — я обернулся и посмотрел на неё с улыбкой на расслоившихся губах. Отвернувшись, я сделал ещё один шаг на встречу выходу.

— Прощай… И добро пожаловать в ад!

Молниеносно я подлетел к девушке, выбив ружьё из её рук, а затем сжал её голову своими руками и начал бить затылком о металлические уголки ступеней, пока не раздробил её череп. Мои пальцы отковырнули осколки костей и осторожно извлекли мозг. Я поднёс его к своим губам.

— Больше темнота не будет для меня пыткой, ведь в ней будешь ты.

И мои зубы впились в приторно-сладкий мозг возлюбленной.