Болезнесома

Слава поднял голову и огляделся. По обе стороны от него простирались заросли полыни и чертополоха. Местами они достигали высоты человеческого роста. Среди них громоздились ржавые остовы аттракционов. Словно гигантские костяки железных динозавров, они торчали из густого, непролазного бурьяна.

Слава не помнил, как его сюда занесло. Он просто шел себе, и шел и почему-то, вдруг, оказался здесь.

Хлопала на ветру, чудом уцелевшая, дверь будки с надписью «Касса». Цепи качелей гремели на ветру, словно кандалы каторжников. Пронзительно пахло прелой листвой и мокрой землей.

Диснеевские утята, с проломленными головами, уныло мокли под дождем. Куски пожелтевшего пластика валялись рядом с ними, словно осколки разбитых черепов.

Тощая бродячая собака, с напуганными жалостливыми глазами, перебежала Славе дорогу. С ее впалых боков, клочьями свисала свалявшаяся шерсть. Собака уселась в лужу и принялась тоскливо выть на луну, нарисованную на облезлом фасаде комнаты ужасов.

Неподалеку, ворона деловито доклевывала голубиную голову. Ветер гонял мусор, выцветшие полиэтиленовые пакеты, целлофан. И над всем этим кружились черные стаи ворон, словно чаинки в стакане, перемешанные огромной ложкой.

Ржавая, лупоглазая гусеница, с ухмыляющейся физиономией клоуна, неожиданно подмигнула Славе и сказала:

— Привет!

— Здравствуй! — ответил удивленный Слава.

— А ты, кто?

— Клоун-гусеница, — ответил тот.

— Но ты можешь звать меня просто — Клогус! Раньше я работал здесь, не то паровозиком, не то каруселью. Сейчас уже и не помню, старенький стал.

— А разве ржавые аттракционы умеют разговаривать? — вежливо поинтересовался Слава.

— Еще как! — заверил его Клогус.

— Видел бы ты, что мы вытворяем ночами.

Так они познакомились и подружились.

Выяснилось, что Клогусу откуда-то известно, что во всех Славиных проблемах виновата неправильная хромосома. Та самая, которую Слава, когда был маленький, называл Болезнесомой.

В детстве, когда он вел себя нехорошо, мама говорила ему, грозя пальчиком:

— Вот, смотри, придет к тебе страшная Болезнесома!

Слава пугался и начинал вести себя тише воды, ниже травы.

С возрастом, для того, чтобы Слава и дальше продолжал вести себя хорошо, мама давала ему маленькие разноцветные таблеточки.

А когда Слава подрос, и стал совсем взрослым, мама постоянно следила за тем, чтобы он исправно принимал большие беленькие таблеточки. Одну — после завтрака, вторую — после ужина, и тщательно запивал их кипяченой водичкой.

После того, как Славе исполнилось тридцать лет, ему стало нужно глотать уже по четыре таблеточки в день.

Если бы Славу кто-нибудь спросил — кто такая Болезнесома? Он, вряд ли смог бы ответить. Он знал, что Болезнесома — это нечто страшное, которое рано или поздно придет в его мир и все в нем испортит. Точно так же, как испортила что-то в его мозгу, когда он был еще неродившимся ребеночком в животике у мамы.

Однажды, Славин друг Клогус сказал ему, что возможно его мама и есть эта самая Болезнесома. Удивленный Слава сначала не поверил ему, но Клогус настаивал. Он спросил, не дает ли мама Славе большие кругленькие таблеточки беленького цвета, для того, чтобы он себя хорошо вел? Слава очень удивился и поинтересовался, откуда об этом знает Клогус?

Тот повертел по сторонам большой ржавой головой, проверяя, не подслушивает ли их кто, после чего, зашептал нарисованным ртом:

— Это очень плохие таблеточки, Славик! Коварная Болезнесома хочет отравить тебя!

Слава послушался своего друга Клогуса и перестал глотать большие беленькие таблеточки. Он начал складывать их в коробочку из-под леденчиков, которую прятал в своей комнате, на полочке за книгами. И очень скоро их там скопилось целая куча.

Однажды мама убиралась в Славиной комнате и нашла спрятанные там таблеточки. Она стала кричать на него страшным голосом и громко топать ногами. И вот тогда, Слава понял, что Клогус прав — его мама злая и очень коварная, потому что не разрешает ему знакомиться с живыми девушками.

— Славик, держись подальше от этих грязных, похотливых созданий! — частенько говаривала мама, положив голову Славы себе на колени, и нежно перебирая его темные волосики, вокруг обширной лысины.

— У них на уме лишь одно — как бы заполучить такого завидного жениха, как ты, мой мальчик!

Слава, молча, улыбался большим слюнявым ртом. Словно кот, он щурил от удовольствия белесые глаза и проникался собственной исключительностью.

Но теперь, после того, как Клогус ему все объяснил, Слава точно знал, кем была его мама. Она была страшной Болезнесомой, которая не давала ему жить счастливо. И он убил Болезнесому. И ему не было жалко ее нисколечко.

Слава понимал, что он еще очень молод и у него все впереди.