Добавить в моё избранное
17 мин, 35 сек 18086
Уже в полёте я ощущаю горячее дыхание взрыва. Грохот и ударная волна оглушили меня. Когда же сознание вернулось ко мне я лежал на крыше старого Мерседеса. Она была прогнута. Тело не ощущалось, но стоило пошевелиться и сразу стало ясно — я покойник. Вскоре до меня начали доноситься странные звуки. Их я уже не боялся, но главное не умереть от их гнилых ручонок. Боль. Она парадизет меня, но адреналин и упрямство, замешанное на гневе заставляют меня всё-таки слезть с машины. Правда слезть — слишком громко сказано. Я просто скатился с крыши. От того что стало с остатками организма в глазах потемнело. Через пару секунд, я кое-как начинаю ползти. А через минуту уже перекатываюсь под днище машины. Водолазка и бронежет впитали всю успевшую вытечь из меня кровь. Рядом слышны шаги. Меня ищут. В следующую секунду сознание окончательно меня покидает.
Когда я проснулся была уже ночь. Всё тело болело. Кровь уже не текла, но всё чесалось. Труднее всего оказалось дышать. Не знаю сколько рёбер я сломал, но все они болели. С большим трудом я повернул голову и понял — есть шанс уйти, не уйти — так уползти. Туман стал на столько густым и тёмным, что не видно ничего. Почти крича от боли я переворачиваюсь на спину и тут же понимаю почему так тяжело двигаться — ноги не работают. Я их не чувствую вообще. «Конечно! А ты как думал? Упасть с третьего этажа и ничего не сломать? Да скажи спасибо что ты жив остался!» — говорю я себе. От этого боль и слабость не уходят, зато отчаяние уступает место ярости. А это, как известно, гораздо лучше.
Следующие два или три часа я помню смутно. Кажется, я полз. Помню только боль. И желание двигаться. Не знаю как мне это удалось, но когда я вновь начал соображать, перед моим искалеченным телом была калитка кладбища. Я был снаружи. Я выбрался. Кажется, я начал вопить от радости. Вот только радоваться было нечему. Я не смогу добраться до больницы.
— Кажется, вы куда-то собрались? — меньше всего в жизни я хотел услышать этот голос, — Обернитесь. Что же вы так лежите и в лицо собеседнику не смотрите. Это не красиво.
— Я… не… м… мог… могу.
— Ладно. Переверните его.
Несколько рук схватили меня за руки и ноги. В следующее мгновение я уже лежал на спине.
— Откройте глаза. Вы меня слышите? Вижу, что слышите. Откройте глаза.
Я подчинился. От вида того что стояло в траве я не смог даже закричать. Следом навалилась темнота.
Когда я проснулся была уже ночь. Всё тело болело. Кровь уже не текла, но всё чесалось. Труднее всего оказалось дышать. Не знаю сколько рёбер я сломал, но все они болели. С большим трудом я повернул голову и понял — есть шанс уйти, не уйти — так уползти. Туман стал на столько густым и тёмным, что не видно ничего. Почти крича от боли я переворачиваюсь на спину и тут же понимаю почему так тяжело двигаться — ноги не работают. Я их не чувствую вообще. «Конечно! А ты как думал? Упасть с третьего этажа и ничего не сломать? Да скажи спасибо что ты жив остался!» — говорю я себе. От этого боль и слабость не уходят, зато отчаяние уступает место ярости. А это, как известно, гораздо лучше.
Следующие два или три часа я помню смутно. Кажется, я полз. Помню только боль. И желание двигаться. Не знаю как мне это удалось, но когда я вновь начал соображать, перед моим искалеченным телом была калитка кладбища. Я был снаружи. Я выбрался. Кажется, я начал вопить от радости. Вот только радоваться было нечему. Я не смогу добраться до больницы.
— Кажется, вы куда-то собрались? — меньше всего в жизни я хотел услышать этот голос, — Обернитесь. Что же вы так лежите и в лицо собеседнику не смотрите. Это не красиво.
— Я… не… м… мог… могу.
— Ладно. Переверните его.
Несколько рук схватили меня за руки и ноги. В следующее мгновение я уже лежал на спине.
— Откройте глаза. Вы меня слышите? Вижу, что слышите. Откройте глаза.
Я подчинился. От вида того что стояло в траве я не смог даже закричать. Следом навалилась темнота.
Страница
5 из 5
5 из 5
