Добавить в моё избранное
16 мин, 26 сек 19035
Мне показалось или нет, но я услышал неясный шорох там же на кухне. Встать и проверить я не решился. Честно признаюсь мне стало так страшно, как никогда до этого момента, но это были лишь цветочки. Ягодки были впереди.
Минуту спустя я встал, отложив книгу на диван, в ноги Гале и прошёлся аккуратно перешагнув через спящую Катю к шкафу, где взял фонарик и сел снова в кресло. Свет светил всё так же ровно, дверь в зал была закрыта. Тишина и спокойствие. Я стал успокаиваться и снова взял в руки книгу, что бы продолжить чтение и как-то отвлечься. Как тут же на кухне закапала вода, ударяясь об жестяную раковину, словно кран немного приоткрыли. Я убрал книгу и вслушался в это «кап-кап-кап». Я толком не успел сосредоточиться, как раздались шаги в коридоре, словна там кто-то шёл и тут же скрипнула дверь комнаты Кати, а она была напротив дверей зала и слышно всё было отчётливо и что-то зашуршало там. Я не просто обомлел и испугался. Я незнал куда деться и что делать от страха, потому что там было ОНО, нечто страшное и неведомое и на что ОНО могло быть способным я незнал и даже не догадывался. Я сидел в зале и боялся пошевельнуться. Как говорится: «Не вздохнуть не пёрнуть!». Именно так и было.
И тут неожиданно, как и в прошлый раз потух свет в квартире, а если точнее то в зале, единственной комнате, где горел свет и спали девчонки. И если в прошлый раз горел ночник и света от него было маловато, то теперь горела люстра хорошо всё освещая и стоило ей погаснуть как я оказался в кромешной темноте, «хоть глаз выколи». Я был слеп как крот и обратился весь в слух. Напряженный и испуганный сидя в кресле в абсолютной темноте вслушивался в окружающие меня пространство. Тихо зашипела дверь, отворяясь и сразу стало холодно, да так, что мурашки пробежали и поселились на моей коже, а волосы встали дыбом. Я почувствовал шестым или каким там чувством и всеми третьими глазами, что я тут уже не один. Тут кто-то был ещё, совсем рядом со мной и ОНО, что бы оно нибыло двигалось ко мне.
Я тут же начал читать единственную молитву, которую знал и которой меня научила в своё время бабушка, к которой я в детсве ездил часто погостить в деревню. Язык путался, отказываясь выговаривать слова, но удивительно, что в мозгу молитва у меня словно пульсировала огненными словами и буквами и там же внутри я просто орал: «Господи, Боже мой, спаси, помоги!». Но всё-таки я читал молитву, которую как я считал, давно и благополучно забыл:
— Отче наш, Иже еси на небесах!
Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим;
и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого.
Ибо царствие Твое, и сила, и слава во веки веков.
Аминь.
Последние слово «Аминь», что с латыни переводится как «конец», мне показалось я проорал. И стоило мне завершить молитву, как сразу отпустило. Гнетущие и мрачное чувство присутствия рядом иного существо, ЕГО сразу ушло. Легко так стало и стучащие как молотобойцы, сердце стало тише и тише. Трясущимися руками включил фонарик и стал бегло всё осматривать. Девчонки спали, словно и не было ничего. Зал был пуст и только приоткрытая створка двери в зал говорила о недавнем «госте». Достал из кармана сигаретную пачку и зажигалку, закурил прямо там в зале. Несколько затяжек и пошёл с включенным фонарём на перевес в прихожую, что бы включить свет. Опять отрубило автоматы. Зажёгся свет в зале. Глянул на часы, время подходило к четырём утра. Я кемарил два часа, телохранитель хренов, пока меня не разбудил шум на кухне.
До утра я больше не спал. А когда девчонки проснулись, то рассказывать ничего им не стал. Незачем их и так без меры пугать. С них и пережитого хватит. Я просто им сказал спокойным тоном:
— Сейчас завтракайте и едите в церковь. Мне нужны будут церковные свечки и освещённый крест нательный. Всё за дело.
Девочки посмотрели на меня странно и пугливо, но расспрашивать не стали. Умылись, позавтракали и поехали в церковь. Привезли всё, что я им заказывал. И обратил я внимание и на них теперь были одеты нательные крестики, видать там же и купили.
Я взял свечу и зажёг. Начал «работать» с зала, так как он был самым восточным. Обходил все угла в зале и в каждом углу чертя крест в воздухе читал «Отче Наш». Я никогда раньше не верил во всякие такие штуки, но теперь видел своими глазами, что стоило мне церковную свечку поднести к углу и начать читать молитву, как она стала чадить и коптить. Так я обошёл весь зал, потом санузел, Катину комнату и наконец кухню. Выпросил у Кати молоток и гвоздь маленький, сапожный и приколотил нательный освещённый крест на косяке над дверью и только после этого вздохнул свободно. Странная штука память. Какой-то период ты не помнишь некоторых вещей, но стоит в черезвычайной необходимости возникнуть, надобности, как приходят воспоминания, казалось бы давно утраченные.
Минуту спустя я встал, отложив книгу на диван, в ноги Гале и прошёлся аккуратно перешагнув через спящую Катю к шкафу, где взял фонарик и сел снова в кресло. Свет светил всё так же ровно, дверь в зал была закрыта. Тишина и спокойствие. Я стал успокаиваться и снова взял в руки книгу, что бы продолжить чтение и как-то отвлечься. Как тут же на кухне закапала вода, ударяясь об жестяную раковину, словно кран немного приоткрыли. Я убрал книгу и вслушался в это «кап-кап-кап». Я толком не успел сосредоточиться, как раздались шаги в коридоре, словна там кто-то шёл и тут же скрипнула дверь комнаты Кати, а она была напротив дверей зала и слышно всё было отчётливо и что-то зашуршало там. Я не просто обомлел и испугался. Я незнал куда деться и что делать от страха, потому что там было ОНО, нечто страшное и неведомое и на что ОНО могло быть способным я незнал и даже не догадывался. Я сидел в зале и боялся пошевельнуться. Как говорится: «Не вздохнуть не пёрнуть!». Именно так и было.
И тут неожиданно, как и в прошлый раз потух свет в квартире, а если точнее то в зале, единственной комнате, где горел свет и спали девчонки. И если в прошлый раз горел ночник и света от него было маловато, то теперь горела люстра хорошо всё освещая и стоило ей погаснуть как я оказался в кромешной темноте, «хоть глаз выколи». Я был слеп как крот и обратился весь в слух. Напряженный и испуганный сидя в кресле в абсолютной темноте вслушивался в окружающие меня пространство. Тихо зашипела дверь, отворяясь и сразу стало холодно, да так, что мурашки пробежали и поселились на моей коже, а волосы встали дыбом. Я почувствовал шестым или каким там чувством и всеми третьими глазами, что я тут уже не один. Тут кто-то был ещё, совсем рядом со мной и ОНО, что бы оно нибыло двигалось ко мне.
Я тут же начал читать единственную молитву, которую знал и которой меня научила в своё время бабушка, к которой я в детсве ездил часто погостить в деревню. Язык путался, отказываясь выговаривать слова, но удивительно, что в мозгу молитва у меня словно пульсировала огненными словами и буквами и там же внутри я просто орал: «Господи, Боже мой, спаси, помоги!». Но всё-таки я читал молитву, которую как я считал, давно и благополучно забыл:
— Отче наш, Иже еси на небесах!
Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим;
и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого.
Ибо царствие Твое, и сила, и слава во веки веков.
Аминь.
Последние слово «Аминь», что с латыни переводится как «конец», мне показалось я проорал. И стоило мне завершить молитву, как сразу отпустило. Гнетущие и мрачное чувство присутствия рядом иного существо, ЕГО сразу ушло. Легко так стало и стучащие как молотобойцы, сердце стало тише и тише. Трясущимися руками включил фонарик и стал бегло всё осматривать. Девчонки спали, словно и не было ничего. Зал был пуст и только приоткрытая створка двери в зал говорила о недавнем «госте». Достал из кармана сигаретную пачку и зажигалку, закурил прямо там в зале. Несколько затяжек и пошёл с включенным фонарём на перевес в прихожую, что бы включить свет. Опять отрубило автоматы. Зажёгся свет в зале. Глянул на часы, время подходило к четырём утра. Я кемарил два часа, телохранитель хренов, пока меня не разбудил шум на кухне.
До утра я больше не спал. А когда девчонки проснулись, то рассказывать ничего им не стал. Незачем их и так без меры пугать. С них и пережитого хватит. Я просто им сказал спокойным тоном:
— Сейчас завтракайте и едите в церковь. Мне нужны будут церковные свечки и освещённый крест нательный. Всё за дело.
Девочки посмотрели на меня странно и пугливо, но расспрашивать не стали. Умылись, позавтракали и поехали в церковь. Привезли всё, что я им заказывал. И обратил я внимание и на них теперь были одеты нательные крестики, видать там же и купили.
Я взял свечу и зажёг. Начал «работать» с зала, так как он был самым восточным. Обходил все угла в зале и в каждом углу чертя крест в воздухе читал «Отче Наш». Я никогда раньше не верил во всякие такие штуки, но теперь видел своими глазами, что стоило мне церковную свечку поднести к углу и начать читать молитву, как она стала чадить и коптить. Так я обошёл весь зал, потом санузел, Катину комнату и наконец кухню. Выпросил у Кати молоток и гвоздь маленький, сапожный и приколотил нательный освещённый крест на косяке над дверью и только после этого вздохнул свободно. Странная штука память. Какой-то период ты не помнишь некоторых вещей, но стоит в черезвычайной необходимости возникнуть, надобности, как приходят воспоминания, казалось бы давно утраченные.
Страница
4 из 5
4 из 5
