Хозяин — Кровь

Морды разом поворачиваются навстречу новому гостю Высокий, пошатывающийся мужчина в разодранной футболке идет прямиком к взбешенной стае.

— Не сметь! — кричит он.

Собаки медленно, облизываясь, отворачиваются от девочек, показывая им свои неопрятные, измазанные в чем-то синем хвосты. Гуськом подходят к хозяину, ненадолго оставив в покое оцепеневших жертв. Злобная овчарка-предводительница шествует величаво, грациозно демонстрируя собственную мощь. Потом неожиданно оглядывается, словно предупреждая, что с жертвами еще не закончено.

— Не сметь! — хрипло орет мужчина.

— Ты должен убить человека! Эта следующая ступень!

— Я не могу! — человек кричит на самую большую и злобную овчарку.

— Я не могу, слышишь!

— Ты должен, хозяин!

— Хозяин Я, и мне решать… — Ты уже ничего не решаешь! Кровь убитых говорит сама за себя!

— Я не убивал людей… — Каждый, кто когда-нибудь лишил жизни комнатную муху, рано или поздно может убить и человека.

— Нет!

Лена и Таня переглядываются. Человек, разговаривающий с рычащей собакой, их явно беспокоит.

— Надо бежать… — повторяет Таня.

— Надо… Девочки не двигаются с места.

— Мы убиваем твоих врагов. Таков договор. Разве ты не этого хотел?

— Нет!

— Не ври! Люди зашли на твою территорию, разве это не повод для следующего убийства?

— Нет!

Человек еще раз щелкает пальцами.

— Убирайтесь прочь!

Но собаки не уходят. Крупная овчарка поворачивает морду к своим собратьям, словно советуется. Это продолжается несколько секунды. Игра взглядов. Кто-то вызывающе смотрит в глаза, другие — отворачиваются или даже ложатся набок. Ну, что будет делать?

Решение принято. Овчарка резко переводит взгляд на мужчину. Тот стоит неподвижно, оцепенев. Боится? Или издевается? А может быть, так действует алкоголь?

Рычание усиливается, окружая теперь уже другую жертву. Злые взгляды оценивающе пробегают по рукам, ногам, животу. Ну что же, не утка с яблоками, конечно, но все равно сгодится. Совесть и ее угрызения оставим на ужин. Ведь главное кровь, а не личность. Когда ешь, личность не имеет значения.

Большая овчарка набрасывается на хозяина, сбивая с ног. Стая, словно по сигналу кидается следом. Мужчина кричит, пытается вырваться, сбросить животных. Кажется, ему даже удается отбить несколько атак. Но это лишь оттягивает время, добавляет азарта. Побеждает не смелость и благородство, а сила и большинство. Первые брызги крови. Клыки врезаются в мягкую голень… — Бежим! — кричит Таня, дергая подругу за руку.

— А как же… Он ведь нас спас!

— Мы не можем помочь!

Ноги легко касаются горячего асфальта. Прочь! Прочь от громкого, разрывающего барабанные перепонки лая. Прочь от недовольного повизгивания обиженных и повелительного рычания овчарки. Прочь от страшного крика, неуловимо напоминающего смертельный вопль кошки. Ну что ж, все невинные существа умирают примерно одинаково… Группка разморенных горожан окружает вход в заброшенный детский сад. С дверей впервые за многие годы снят тяжелый замок, и люди в форме снуют туда-сюда. Гул голосов. Атмосфера напряжена до предела. Под ногами путаются играющие в прятки дети. Ребята постарше уже сочиняют страшилки про темный-темный лес, а точнее про темный-темный детсад. Никто толком не знает, что же произошло. Как «достоверную версию, услышанную из уст товарища полковника» передают историю, придуманную тринадцатилетним Сашей. И все верят. Ахают, ждут, когда же вынесут, искусанный вампирами труп.

Люди не расходятся, стремясь узнать жестокую правду, и в душе порадоваться, что хотя бы эта беда обошла их стороной. Игра, слезы, фальшивое сочувствие. Да, горе-то какое!

Кажется, операция закончена. Уставшие, потные полицейские начинают подтягиваться к выходу. Носилки, простынь, труп? На полицейских машинах и на «скорой» еле заметно поблескивают голубые маячки. Но никто уже никуда не спешит. Слишком поздно.

— Что случилось? — уж слишком любопытная бабулька хватает полицейского за рукав.

Старший лейтенант нехотя останавливается, окидывает женщину взглядом.

— Какого-то пьянчужку собаки загрызли. Ничего криминального. Несчастный случай.

— Ужас! Что творится, что творится! — бабулька картинно хватается за голову. Полицейский вздыхает в ответ и отворачивается, пытаясь побыстрее скрыться от любопытной толпы.

— Подожди, подожди, полковник, загрызли говоришь? Как кошку? Как Мусю?

— Какую кошку? — мужчина угрюмо смотрит на бабульку, видимо решив, что та сумасшедшая.

— Кошку тоже сегодня загрызли.

— Ясно.

Делая вид, что глух и нем, товарищ старший лейтенант вырывается из объятий местных жителей и идет прочь. Ему жарко. Горячее, злобное солнце прячется за спинами многоэтажек. Выцветшее, светло-голубое небо.