Слон-666

Если бы Пендель умел читать — он смог бы сложить эту выцветшую головоломку в слова: «Не ходите дальше — там СМЕРТЬ!» Ужасный стон сотряс подземелье. С потолка посыпалась труха. Машка прижалась к Пенделю, губы сами собой переплелись и онемели в оргазме.

— Если мне суждено умереть в этом мрачном застенке, — хрипло вздохнула бывшая лесбиянка, — знай: я счастлива принять эту смерть рядом с тобой!

— И все-таки, мне не хотелось бы умирать девственником, — урезонил ее Пендель.

— Мы просто обязаны выжить и все такое… — Ах, если б не Клюшка — мы могли б заняться этим прямо сейчас. Но я должна найти ее и все рассказать. Пошли быстрее! Я думаю — она там, за углом… Из-за поворота слышалось вязкое хлюпанье. Перехватив фонарик, аки дубину, Пендель боком шагнул за угол. Чавканье мгновенно прекратилось. Оружие света выскользнуло из волосатых рук и укатилось в ночь, весело подмиливая.

— Что там? Ты нашел ее? — оживилась девица.

— Бежим, — уголком рта скомандовал Пендель и сам последовал своему совету.

Не смея оглядываться, Машка пустилась вдогонку. Судя по звукам, ее, в свою очередь, уже настигал сексуально разгоряченный паровоз с прицепными цистернами.

Вдруг пол под ногами дал трещину, девушка оступилась и кубарем влетела в заботливо распахнутую дверь.

А паровоз пролетел мимо.

Когда Зозехл проснулся, то никого из собутыльников не обнаружил. Бочка оказалась пуста и смята, словно ее потоптал небольшой слонопотам. Панк почесал ирокез и застыл в немом ужасе.

За время пока он спал, всеми покинутый и обделенный, кто-то пробрался и похозяйничал в беседке. Неизвестный перевернул стол, стырил зозехлову куртку и раструсил последнюю пачку сигарет. Кроме того, в полу беседки зияла дыра, обрамленная некой зеленой субстанцией.

— А говорят — коровы не летают, — Зозехл прикинул объем разрушений.

— Сдавайтесь, животноводы! И склиса своего показывайте!

Тишина… Зозехл ковырнул зелень кедом. Резина сморщилась и завоняла. Ногу пронзила резкая боль. С криками «Вот ты, ехтыть!» Зозехл потерял равновесие и рухнул в пропасть.

Он кубарем преодолел пару метров и ткнулся башкой в дно пустой цинковой бочки. Посудина звонко ухнула. Звон многократным эхом пронесся по коридорам.

— Тудыть тя качелью! — ругнулся ушибленный.

— Тс-с-с, — ответили из темноты.

Когда многоцветные искры рассеялись перед глазами, Зозехл различил в полумраке скорченную фигуру.

— Хахахам? Пендель? — с надеждой уточнил он.

— Нет.

— Отрезали из темноты.

— А кто же тогда?

Тишина… Башка раскалывалась, раненая нога онемела. Теряясь в догадках, панк на четвереньках пополз вперед.

— Лежи, где лежишь, — скомандовал неведомый собеседник. Похоже, что голос был женский.

— Оба! Хахам нашел-таки бабу? А где же он сам?

— Твой хам умер, — вздохнула невидимая собеседница.

— Да и тебя ждет такая же участь.

Зозехл отшатнулся.

— Но ты не бойся — я тебе помогу… Сумасшедшая двинулась к нему.

— Кто ты? — взмолился Зозехл. Из темноты вынырнула перекошенная бледная харя в прыщах.

— Я баба Люба, сантехник, — представилось чудище и разразилось предлинной тирадой: — Три года назад я работала в детском саду N13: чинила трубы, ремонтировала унитазы. Никто не обращал на меня внимания. Когда все случилось, я зализывала свою боль в котельной — это меня и спасло. Как оказалось потом, в подвалах детсада располагался тайный военный объект — бункер «Слон», где проводились ужасные опыты над живыми людьми и животными. Однажды произошла утечка биоматериала. Не выжил никто.

— Три года назад? — нахмурился панк.

— Это когда Слэйер последний альбом записали?

— О, да, конечно! Военные это замяли. Ни капли информации не просочилось в газеты. Погибших детей списали, детсад опечатали, меня же забыли. Три года я пряталась от оживших кошмаров — сбежавших результатов эксперимента. Я вся извелась, истомилась по ласке, простому человеческому теплу и общению. Ты не представляешь, каково это — три года без секса!

Зозехл смутился: — Чего ж, представляю… — и тут баба Люба набросилась на него… А что с нашей Клюшкой? — спросите вы, и будете правы. Ее в это время насиловал биомеханический слон-мутант.

Визг циркулярной пилы в окончании хобота почти заглушал вопли несчастной девушки. Чешуйчатая громада чудовища возвышалась над распростертым телом, фасеточные глаза сверкали, из жвал сочилась ядовитая слизь.

— Нет! Нет! — жертва захлебнулась слезами.

— Мы не сможем иметь детей! Ты слишком большой!

Ржавое лезвие приблизилось к клюшкиному лицу. Слоновьи слюни капнули на обнаженную грудь и разъели ее до кости.

— У меня консервативные предки! У меня парень бандит! — надрывалась она, но когти цепко держали ее за руки.