Трабули

Отринув сомнения, я набрал всего: и плазмы, и суспензии эритроцитов, и концентрата тромбоцитов. Дракончику понравилось всё. Этого хватило, чтобы не дать погибнуть ужасному малютке. Кроха рос, набирался сил за счёт ограбленных больниц и вскоре сравнялся со мною размерами. Я придумал дракончику имя — Яган. Но потом он вдруг перестал увеличиваться и погрустнел. Мною овладела паника. Неужели этот кроха погибнет, так и не став настоящим драконом? Неужели столько сил было потрачено напрасно? Я срочно отправился в муниципальную библиотеку напротив главного вокзала и начал поиски в знаменитой коллекции иезуитов.

Как хорошо, что в средние века существовали алхимики, занимавшиеся такими странными, непонятными современникам изысканиями. Ведь если бы не они, мне бы никогда не довелось справиться со всеми трудностями, что возникали передо мною. В одном из фолиантов, написанных мудрецом из Кордовы, обнаружились рассуждения, относящиеся к интересующей меня теме. Этот великий талмудист и богослов зачем-то обдумывал, как проходит взросление дракона. И пришёл к выводу, что в какой-то момент ящер должен обязательно начать пожирать человечину.

К тому времени человеческая жизнь уже ничего не стоила для меня. Я убил бомжа, спящего в картонной коробке под мостом, и доставил его тело в заветный двор. Но тут меня ждало жестокое разочарование. Яган отказался пожирать костлявый и дурно пахнущий труп клошара. Пришлось избавиться от останков человека, убитого совершенно напрасно, и искать другого кандидата на роль главного блюда. И я вспомнил о Луизе. Моя бывшая подруга благосклонно восприняла идею примирения. Романтический ужин в ресторане флорентийской виллы с замечательными террасами девушка посчитала достаточным извинением за моё внезапное исчезновение. А прогулка по Старому городу после восхитительной трапезы — что может быть естественней? В трабуле с готической галереей я припал к устам Луизы. Мой поцелуй оказался Иудиным, но мне уже было всё равно. Милая нежная девушка даже не заметила, как попала во дворик с замурованным входом. А потом от зрелища дракона, терзающего беззащитную человеческую плоть, мне впервые сделалось дурно. Увидев, как зубастая пасть раздирает в клочья то, что ещё недавно было прелестной Луизой, я потерял сознание. А очнулся, когда что-то влажное коснулось моей щеки. Со вкусом пообедавший и повеселевший Яган демонстрировал мне свою благодарность, вылизывая лицо названного отца. Лишь в этот момент я осознал, что стал чудовищем, не менее страшным, чем мой подрастающий питомец… Лион — город незабываемый и мистический. Гуляя по его старинным узким улочкам, ты ощущаешь такую невероятную ауру, которой больше не почувствуешь нигде. Кажется, что здесь сам воздух пронизан духом невероятной древности, тесно переплетённой с современностью.

Я стою на площади перед собором и размышляю о смысле жизни. В каменной беседке бронзовый Предтеча грозно смотрит на меня. Ниже на ступеньках фонтана приземлилась стая голубей. Птицы опасливо поглядывают в мою сторону. На зелёном холме, нависающем над площадью, белеют башенки базилики с иглами-шпилями. А чуть дальше в ужасе смотрит на меня позолоченная Дева-Заступница.

В руках у меня табличка с надписью на нескольких языках. Вниманию почтеннейшей публики предлагается незабываемая, фантастическая экскурсия по трабулям. Казалось бы, что может быть интересного в променаде по подворотням? Но мои прогулки по трабулям отличаются от множества других. Я не гид. Стоять с табличкой посреди площади меня заставляет лишь крайняя необходимость. Но то, что люди получат от меня нечто незабываемое и фантастическое, так же верно, как и то, что после осени наступает зима. Я никого не обманываю. Я честен перед собой и перед своими несчастными клиентами.