Пагуба

Сшей покойнице рубашку, Из семи ветров, В храме, что давно заброшен, Посреди холмов, С оторочкой из крапивы, Швом из лебеды, Постирай её в колодце, Там где нет воды.

Вдруг раздался звонкий мальчишеский голос, разорвав умиротворение летнего вечера. Даже ветер, казалось, встрепенулся, и уверенней прошелся по верхушкам деревьев, заставив те недовольно зашуметь листвой.

— И сожги в дыму шалфея.

«Нет пути», — и скрылась фея.

— Пробормотал себе под нос старик строки, которые давным-давно выветрились из памяти более молодых поколений, и открыл глаза.

— Скажи-ка внучек, где ты это услышал?

— Так на камне написано. На развалинах.

— Смутился внук, и остановился перед дедом, положил наземь пустое ведерко, и самодельную удочку.

— Вы на «Холодное озеро» рыбачить-то ходили?

— Ну да.

— Так в «Холодном озере» отродясь рыбы не было. Там живет Фея. Не ходил бы ты туда, внучек.

— Не бывает фей, дед. Это все сказки.

— Сказки? — Дед повозился, закуривая трубку.

— Вот молодежь пошла. Все лучше всех знают. А ты знаешь, что издавна, еще дед моего деда, это озеро почитали. Носили подношения и просили милости Озерной Феи. И никому она не отказывала, пока помощь была в ее силах, а мысли у просящего были благие. Ровно до того дня, когда не перевелись в наших краях черные аисты.

— Черные аисты? — Внук уселся на траве рядом с лавкой деда. Его дед знал множество историй, а когда рассказывал, аж дух захватывало.

Дед курил трубку и щурился на еще светлый край неба. Ветер угомонился, позволяя старику погрузиться в глубины собственной памяти. Сейчас мало кто помнит истории давних времен, даже если знал их. Молодежь считала его истории сказками, никто не хотел думать о том, что все это когда-то произошло на самом деле.

Тогда задвиньте ставни!

Не то заглянут беды, С времен начну я старых Мне сказывали деды… — Те развалины когда-то были барским домом. Домом у Холодного озера. Испокон веков у того места гнездились черные аисты, и когда первый хозяин строил свой дом, он не решился их тревожить. Черные аисты всегда были благим знаком. Если белые предвещали скорое пополнение семьи, то черные помогали переправить души умерших в лучший мир. И так было. Все было хорошо, и дом переходил от отца к сыну, пока один из новых владельцев не решил избавиться от аистов.

А случилось это так: Была у нового хозяина жена. Всем хороша: и пригожа, добра, что в то время было редкостью среди дворян. И деревенских привечала с радостью, не чуралась с простым людом общаться приветливо. Родился у них с барином сын. Да только не пережила жена родов, умерла.

Тогда молодой барин и повредился рассудком. Народ молвил, что много дней, пока покойница лежала в открытом гробу в маленькой часовне, он ходил к гнездовью аистов. Приносил дары, умолял аиста вернуть душу его любимой. Но ответил черный аист, что нет пути мертвому в мир живых.

Совершенно отчаявшись молодой барин… убил самку аиста, и всех его птенцов. Варил какое-то колдовское зелье, читал старые книги, привезенные еще его предками откуда-то из европы. Да то ли не сведущ он был в колдовских науках, то ли силенок не хватило, то ли наоборот — хватило. Несколько недель дворня слышала ночами адский хохот из покоев господина, и речи на непонятном языке.

Все эти дни последний черный аист кружил над домом, жалобно крича. Испугались люди, решили, что проклял их хозяина проводник мертвых душ. Но в один день аист пропал. В тот же день вышел барин из своих покоев, распорядился, чтобы часовню вместе с его женой замуровали, а сыну обязательно отдали платье его покойной жены, уж не знаю зачем, да и утопился в Холодном озере.

Дед сказывал, что плача, Несказанной бедою, Встревожил аист Фею… И та ночной порою Созвала чародеев, Хранителей печатей, Расставить обереги, Усилив круг заклятий.

Тогда люди думали, что со смертью барина несчастья прекратятся. Да только оказалось, что все наоборот. Первое несчастье пришло оттуда, откуда не ждали.

Осерчала Фея на такое поведение барина. Семью ветрами созвала она чародеев, что оградили бы ее озеро от дальнейшего вмешательства людей. Первым прибывшим просителям сказала, что не будет она впредь помогать людям, и скрылась на дне, укрывшись от людского взора печатями.

Хранители здесь были, Вы их не защитили, Людское вероломство, Сгубило их потомство Здесь Пагуба, но кроме, Иконы в каждом доме, Что день, то злые вести?

Так спите с ними вместе.

Но это было только началом. Через какое-то время на деревню обрушился странный мор. Что это была за болезнь — никто не смог сказать. Ни один лекарь не мог поставить точный диагноз. И что ни день, то похороны. Люди слабели, серели на глазах и умирали на третий-четвертый день. Заразной она не была, так как в одной семье редко болели многие. В основном почему-то болели дети, хотя первым и погиб местный священник.