Голоса в тумане

«Запись первая. Даниил Абросимов. Двадцать первое мая, три часа сорок три минуты».

Скрипы, снова дыхание, тихий неразборчивый шепот нескольких человек. Затем тот же голос:

«Когда ребята предложили это путешествие, я немного колебался. Конечно, меня интересовало все таинственное, много читал, но… Мысли отправиться на поиски неизведанного оставались просто мыслями. Что-то внутри мешало мне сделать шаг, решиться. Первобытные страхи, наверное. Но вот Николай прислал мне по мылу электронный билет на мое имя и подпись: «Это наш шанс». Откуда у него были мои паспортные данные, я спрашивать не стал. У чекистов свои секреты. Мне нужно было решиться. И… я сначала сказал нет. Затем корил себя, ругал, но на попятную не шел. Но вот за пару дней до дня вылета Коля приехал ко мне на работу и коротко сказал: «Идем».

Снова шипение, затем глухие стуки, словно несколько раз раскрытой ладонью ударили по чему-то полому, тихий вскрик.

« — Коля, не ходи, слышишь? Не надо, прошу тебя!

— Друг, ты уверен? Настя дело говорит. Я бы не полез. Точно решил? Давай я хотя бы на входе постою. Там, посвечу еще фонарем?» Щелчок.

Тишина. Эта вечная тишина. Я слушаю ее музыку отчаяния и беспросветной боли уже целую вечность. Когда это все было? Как все произошло?

О, Натали… Повсюду только серое и черное. Тусклое, невкусное, сухое. Я беру в руки нечто, и оно рассыпается в прах. Все стало так бессмысленно и бесполезно. Натали… Хотя иногда появляется кое-что иное. Теплое, настоящее. Иногда их несколько. Яркие облачка, пульсирующие… жизнью. Как же они манят, Натали. Я бегу к ним также, как мошки слетаются на фонари. Они меня так манят, манят. Натали… Шипение и треск. Навязчивое жужжание. Затем пронзительный свист. Следом помехи в эфире, опять голос Даниила:

«Запись вторая. Двадцать первое мая, восемь четырнадцать.

Нам пришлось покинуть свой лагерь. Всю ночь кто-то ходил вокруг палатки и хлопал по ней, словно издеваясь. Но стоило выйти нам с Колей из нее и пошарить в пугающих до чертиков окрестностях, неизвестные исчезали. А только мы садились в палатку, как хлопки начинались снова! А под утро нечто так садануло по палатке, что Настя с воплями выскочила вон. Едва успели ее поймать. Оказалось, старый сук свалился с дерева.

— Ты меня там совсем дурой не выставляй, — донеслось с заднего плана.

— И не буду. Все же кто-то хлопал по палатке… — Птицы, — прозвучал голос второго мужчины.

— Настойчивые очень птицы. В общем, решили двигаться дальше. Уж не знаю, насколько верным было решение. Эй, стой! Что это? — Даниил неожиданно срывается на крик.

— Да, вот там, справа. Это человек? Коля, стой! Куда тебя черт несет?!

— Коля, назад! Назад! — вопль девушки закрывает все звуки на записи».

Шипение, трески, снова щелчок.

— Протокол Д 13 активирован. Посторонние на Территории.

— Гражданские?

— Один из разведки. Другие два — клерки.

— Цели?

— Официально туризм.

— А тот, который из разведки?

— Много копает под объекты Феникса.

— Задача?

— Ликвидация угрозы. Средства на твои усмотрения.

— Мне нужен Романов.

— Уже вызван в штаб. Выступаете через три часа.

— Есть.

«Двадцать первое мая, около десяти утра.

Куда-то пропал Коля. Он погнался за кем-то или… господи, чем-то. В общем, пропал. Настя плачет без остановки. Страшно. Мы стоим на тропе и пытаемся… Туман. Повсюду жуткий и удушливый туман, стелящийся среди холодных голых деревьев, раскинувших узловатые ветви в стороны словно тонкие костяные пальцы… — Ты что? Упражняешься в риторике, черт бы тебя побрал?! — злобно кричит Настя на Даниила.

— Коля! Коля! Ты где?

— Постой… Настя, Настя, тихо! Черт, да заткнись ты! Видишь? Вон там, среди деревьев? Тсс… Пригнись.

— Ничего не вижу, ничего, — доносится тихий шепот девушки.

— Да вон там, справа, движение. Святые заступники! Господи! — Даниил начинает тихо молиться.

— Да это же Коля! — вдруг резко вскрикивает девушка».

Глухие хлопки, шипение, щелчок выключателя.

Какие навязчивые вкусные облачка. Они кружат по моим угодьям, закладывая пируэты, будто завлекают. А еще они так забавно и неразборчиво пищат. Вот одно оторвалось от других и полетело… Нет! Нет! Нет! Натали! Они пошло к Ним! Милосердные боги! Нет, нет, убегай, облачко убегай… Ах… я снова в этой чаще. Ты помнишь мы любили бывать здесь, Натали? Ты тогда брала меня за руки, смотрела мне в глаза и целовала мои губы… Я помню их вкус, Натали. А теперь… теперь только могла и беспросветное одиночество. Это слишком жестоко, моя любовь, это слишком жестоко.

«Двадцать первое мая, двадцать один час сорок три минуты.

Странности начались еще по приезду на вокзал. В сущности, вокзала не было — только обожженная платформа и сгоревшие руины здания рядом с ней.