Голоса в тумане

Только настоящие эмоции, страсть, движение — вот, что есть ценность. Вот, что наполняет нашу каменную Вселенную бытием. Ну почему ты не отвечаешь? Что же ты меня так истязаешь, когда я уже наказан вечностью!

Помнишь моих подопечных, Натали? Ты помнишь, чего мы достигли с тобой, о любовь всей моей бесконечности? Мы так стремились достигнуть совершенства, мы так хотели любить безукоризненно и чисто! Мы хотели полюбить друг друга душами. Нет, не плотская, грязная любовь. Мы хотели соединиться воедино, стать одним ментальным целом… Любовь моя!

Щелчок, шипение. Прерывистое, напряженное дыхание.

«Семь двадцать. Мы спустились вниз. Сюда упал Даня. Коля, боже мой, посмотри, сколько здесь следов. Лапы! Это что, волки?

— Нет.

— Господи, Коля, не говори так. Мне стало страшно, очень-очень страшно. Вот шарф Дани. Как мы будем его искать? Я не вижу крови, его же не съели… Утащили что ли?

— Не знаю, — в голосе Коли прозвучало раздражение.

— Ой, зачем тебе пистолет?

В отдалении звучат хлопки.

— Что это? Коля? Что это?

— Автоматные очереди. Надо уходить, скорее. За мной!

— Коля!» Тяжелое, надрывистое дыхание, звук быстрого бега, затем стуки, ругань.

— Нет, не брошу я этот диктофон, черт бы тебя побрал! Стой! Коля. Вон там, смотри! Какой-то дом. Там может быть Даня! Да хватит пушкой своей трясти!

— Нужно уходить. Мы не добрались до клиники.

— Да и к черту твою клинику! Мне уже до колик страшно. Надо найти Даню. Он просто испугался и убежал, затем не мог найти нас!

— Настя!

— Идем! Коля, ты же меня не бросишь? Пошли! Вон его сапог!» Шипение. Щелчок.

Облачка, облачка… Натали, неожиданно до меня дошло, почему Они так хотят эти облачка. Натали, мы можем попробовать. Я хотел просто поиграть с ними, но теперь мне кажется, что мы сможем не только это, Натали. О, молчаливая любовь моя! Бездна души моей бессмертной. Почему ты так холодна? Ах! Я знаю… Я понимаю, Натали! Я постараюсь все исправить, я постараюсь все найти… Щелчок выключателя.

«Так… Как это, в общем. Сейчас, приду в себя. Так. В общем, Настя. Иванова. Шестнадцать часов пятнадцать минут двадцать второго мая. Так. Продышусь сейчас. В общем, мы потерялись. Не знаю, где мы. Повсюду туман и пожухлые листья, словно осень сейчас.

— Тише говори.

— Да, да, прости. В общем, Даню мы не нашли. Только кровь. Много крови, кажется, он метался по всему этому проклятому сараю. Тела не было. Господи, что я сейчас говорю? Тела… Но это еще ничего. Затем. Коля ты помнишь? Затем в углу одной из комнат я увидела. Нет. Может, это мои галлюцинации, но я точно увидела женщину. Она стояла спиной ко мне, свет из расположенного рядом окна падал на ее левую руку, плечо и поясницу. Она была в свадебном платье. Я окликнула ее, она не обернулась. И я решила уйти, я же не герой дурацких фильмов, черт бы их побрал! К черту всю эту ерунду. Но затем она, она»… Раздаются всхлипы, затем женский плачь.

«Она как заорет! Таким ужасным, протяжным криком или воем даже. Не знаю. Меня парализовало с ног до головы. Прямо прошибло так, словно окунули в ледяную воду. Я почувствовала каждый кончик своих волос! А эта баба как вскочит на потолок, как побежит по нему, а затем на меня, сверху. Боже, Коля»… Девушка рыдает и не может остановится. Слышен неразборчивый шепот Николая, пытающегося утешить девушку, а та сквозь слезы:

«Её глаза, холодные страшные глаза, Коля. Они проникали мне в душу… А ее лицо, страшное, сухое, черное, все в пролежнях. Коля, это страшно, так страшно. Я вижу ее перед глазами. Вижу»….

Рыдания. Щелчок.

— Батя, прием. Как слышите меня?

— Нет ответа. Не поймать эфир.

— Что с Романовым?

— Долго не протянет. У него разорван желудок.

— Проклятье. Дулатов и Моргенец!

— Нет их.

— Куда они делись?

— Ушли в дозор, капитан.

— Какого черта? Кто отправил?

— Романов, до контакта.

— Кого-то направили на поиски?

— Курганника и Чебизова.

— Что от них?

— Ничего. Связь потеряна.

— Данные их организмов?

— Мертвы.

— Проклятье. Чертов туман. Расположение объектов? Роман еще в состоянии их определять?

— Да. Они разделились. Один из них ранен. Двое других в нескольких часах от Точки Восемь.

— А раненный что? Живой?

— Дулатов и Моргенец должны были установить.

— А что показываются датчики об их… — Живы.

— Хрень какая-то.

— Это Территория.

— Так мы не дотянем до утра. Не разделяться, двигаемся к Точке Восемь.

Щелчок.

«Мне плохо. Меня мутит. Я»… Звуки рвоты, плевки, всхлипывания.

«Я вижу ее. Она здесь. Здесь… — Настя! Срочно вернись в палатку! — крик Николая в отдалении.