Не стоит жить в одиночестве. После себя всегда надо оставлять хоть кого-то, кто будет скучать и думать о тебе. Кто обычно звонит не по делу, а узнать, как ты на самом деле. Семья в лучшем случае. Многочисленные знакомства, легкомысленные приятели, завидующие коллеги… Это не то, о чем хочется думать, когда ты понимаешь, что вот-вот погибнешь. Когда осознаешь, что вот они твои последние минуты.
Добавить в моё избранное
13 мин, 51 сек 6485
Я умирала довольно долго. Даже слишком. В безумной агонии даже мелькнула мысль: за что? Языки пламени довольно долго пожирали мою плоть. Я видела, как обугливалась и обгорала моя кожа. Точно не знаю, но уверена, что кричала.
Огонь. Вот, что так беспощадно меня убило.
Не стоит жить в одиночестве.
Вскоре все закончилось. Хотя нет, неправда, так мне показалось. На самом деле, все только начиналось.
И вот я стою на выжженной земле, на развалинах некогда красивого, но сейчас догорающего дома, испуганная и, наверное, все-таки мертвая.
Мимо меня пробегают пожарные, стараясь затушить все ещё горящие балки, рискуя провалиться под фундамент. Как хочется крикнуть: «Не старайтесь! Меня уже нет!». Работники скорой лениво стоят и переговариваются, много курят.
Я попыталась подбежать к ним, но меня отбросило назад к входной двери. Метнулась к одному из пожарных, который лениво щурился от солнца, оценивая состояние моего дома. Но и он на меня не обратил внимания.
Как же так?! Так много не успела, как много не сделала! Хотелось детей, уехать из пыльного города насовсем, свое хозяйство наладить, помириться с родителями. Ничего не получилось. Даже жалкие попытки создать свой сад сейчас выглядят убого. Вот там он, рядом со скорой машиной и служащими, что сплевывают в не успевшие расцвести лилии.
Значит, это всё? Где же белый свет, туннель, умершие родственники, что ласково протягивают мне руки? Это точно всё? Неужели я, несчастная душа, вынужденная навеки быть запертой на месте моего невольного погребения. Может, я и не умерла вовсе? В панике я побежала по обугленному полу к углу, в который я сжалась, спасаясь от пожара. В отчаянии я схватилась за голову. Какая же я глупая! Мои останки видно невооруженным глазом. Я мертва и с этим ничего не поделать. Меня пронзила боль, которая эхом напомнила мою недавнюю агонию. Это точно конец.
Спустя несколько часов дом полностью был потушен. Если, конечно, это пепелище ещё можно так называть. Несколько пожарных оцепили развалины дома желтой лентой, запрещающей подходить близко людей из-за аварийного состояния. Меня, кстати, тоже нашли. Замели в пластиковый мешок, который, видимо, вышлют моим родителям. Ведь больше у меня никого нет.
А спустя какое-то время все начали разъезжаться, оставляя тень меня прежней в полном одиночестве.
Когда хлопнула последняя дверца служебной машины, я медленно села на покосившееся и обгорелое крыльцо. Сидеть мне, впрочем, было и необязательно. Не было никакой усталости и дискомфорта.
Видимо, я застряла надолго. Так и буду сидеть на обгорелом крыльце до конца времен. В голове, однако, возникла четкая и определенная мысль: хочу двигаться дальше. Сформулировать мысль было легко, вот только ничего не менялось и не собиралось меняться.
Три дня я обходила периметр: ходила кругами, часто по почерневшему от копоти и огня полу в доме, стараясь не смотреть на остатки моего праха, лежащего в углу и ждала перемен. Стояло жаркое лето и частенько днем я наблюдала, как мимо моего пепелища проезжают дети на велосипеде, девушки проходили в купальниках, весело смеясь. Порой мимо проходящие люди кидали сочувствующий взгляд в сторону моего обгорелого дома, но все они проходили дальше по проселочной дороге в сторону небольшого, но чистого озерца.
Весь третий день я провела словно в бреду, говорила сама с собой, кричала до хрипоты, даже пробовала прочесть молитву. Одну единственную, какую знаю.
К вечеру мои ожидания оправдались. Невозможно объяснить, но почувствовала что-то странное и необычное. Необъяснимая сила влекла меня назад в дом, к моим останкам, которые я так упорно старалась игнорировать последние дни. Почувствовав некое подобие облегчения я побежала в дом и в нерешительности застыла в центре комнаты, в которой я умерла.
Небольшая ярко голубая сфера разрасталась и светилась посреди комнаты. Словно живое сердце, она пульсировала и с каждым толчком становилась больше пока не начала приобретать очертания человека. Спустя мгновение свет рассеялся и из ниоткуда вышла невиданной красоты девушка. Она была настолько красива, что перехватывало дыхание.
Мягкие черты лица обрамляли светлые волосы, небесного цвета глаза смотрели на мир с невероятной грустью и мудростью для столь юных лет коих она была. Тоненькую фигурку обрамляло воздушное сиреневое длинное платье. Она в нерешительности посмотрела на меня, и я ощутила невероятную силу чистой и светлой энергии.
Это был момент истины, момент абсолютной веры, абсолютной доброты. Эти чувства можно сравнить, разве что с невероятно прекрасной игрой классической музыки, или мощным вдохновением на созидание чего-то лучшего, или как летний теплый дождь в жаркий день, или как будто все мечты, даже самые смелые исполнились в один миг, или… Абсолютное счастье, помноженное на много-много раз. Невольно я протянула руки к ней навстречу, одновременно стремясь и боясь прикоснуться.
Огонь. Вот, что так беспощадно меня убило.
Не стоит жить в одиночестве.
Вскоре все закончилось. Хотя нет, неправда, так мне показалось. На самом деле, все только начиналось.
И вот я стою на выжженной земле, на развалинах некогда красивого, но сейчас догорающего дома, испуганная и, наверное, все-таки мертвая.
Мимо меня пробегают пожарные, стараясь затушить все ещё горящие балки, рискуя провалиться под фундамент. Как хочется крикнуть: «Не старайтесь! Меня уже нет!». Работники скорой лениво стоят и переговариваются, много курят.
Я попыталась подбежать к ним, но меня отбросило назад к входной двери. Метнулась к одному из пожарных, который лениво щурился от солнца, оценивая состояние моего дома. Но и он на меня не обратил внимания.
Как же так?! Так много не успела, как много не сделала! Хотелось детей, уехать из пыльного города насовсем, свое хозяйство наладить, помириться с родителями. Ничего не получилось. Даже жалкие попытки создать свой сад сейчас выглядят убого. Вот там он, рядом со скорой машиной и служащими, что сплевывают в не успевшие расцвести лилии.
Значит, это всё? Где же белый свет, туннель, умершие родственники, что ласково протягивают мне руки? Это точно всё? Неужели я, несчастная душа, вынужденная навеки быть запертой на месте моего невольного погребения. Может, я и не умерла вовсе? В панике я побежала по обугленному полу к углу, в который я сжалась, спасаясь от пожара. В отчаянии я схватилась за голову. Какая же я глупая! Мои останки видно невооруженным глазом. Я мертва и с этим ничего не поделать. Меня пронзила боль, которая эхом напомнила мою недавнюю агонию. Это точно конец.
Спустя несколько часов дом полностью был потушен. Если, конечно, это пепелище ещё можно так называть. Несколько пожарных оцепили развалины дома желтой лентой, запрещающей подходить близко людей из-за аварийного состояния. Меня, кстати, тоже нашли. Замели в пластиковый мешок, который, видимо, вышлют моим родителям. Ведь больше у меня никого нет.
А спустя какое-то время все начали разъезжаться, оставляя тень меня прежней в полном одиночестве.
Когда хлопнула последняя дверца служебной машины, я медленно села на покосившееся и обгорелое крыльцо. Сидеть мне, впрочем, было и необязательно. Не было никакой усталости и дискомфорта.
Видимо, я застряла надолго. Так и буду сидеть на обгорелом крыльце до конца времен. В голове, однако, возникла четкая и определенная мысль: хочу двигаться дальше. Сформулировать мысль было легко, вот только ничего не менялось и не собиралось меняться.
Три дня я обходила периметр: ходила кругами, часто по почерневшему от копоти и огня полу в доме, стараясь не смотреть на остатки моего праха, лежащего в углу и ждала перемен. Стояло жаркое лето и частенько днем я наблюдала, как мимо моего пепелища проезжают дети на велосипеде, девушки проходили в купальниках, весело смеясь. Порой мимо проходящие люди кидали сочувствующий взгляд в сторону моего обгорелого дома, но все они проходили дальше по проселочной дороге в сторону небольшого, но чистого озерца.
Весь третий день я провела словно в бреду, говорила сама с собой, кричала до хрипоты, даже пробовала прочесть молитву. Одну единственную, какую знаю.
К вечеру мои ожидания оправдались. Невозможно объяснить, но почувствовала что-то странное и необычное. Необъяснимая сила влекла меня назад в дом, к моим останкам, которые я так упорно старалась игнорировать последние дни. Почувствовав некое подобие облегчения я побежала в дом и в нерешительности застыла в центре комнаты, в которой я умерла.
Небольшая ярко голубая сфера разрасталась и светилась посреди комнаты. Словно живое сердце, она пульсировала и с каждым толчком становилась больше пока не начала приобретать очертания человека. Спустя мгновение свет рассеялся и из ниоткуда вышла невиданной красоты девушка. Она была настолько красива, что перехватывало дыхание.
Мягкие черты лица обрамляли светлые волосы, небесного цвета глаза смотрели на мир с невероятной грустью и мудростью для столь юных лет коих она была. Тоненькую фигурку обрамляло воздушное сиреневое длинное платье. Она в нерешительности посмотрела на меня, и я ощутила невероятную силу чистой и светлой энергии.
Это был момент истины, момент абсолютной веры, абсолютной доброты. Эти чувства можно сравнить, разве что с невероятно прекрасной игрой классической музыки, или мощным вдохновением на созидание чего-то лучшего, или как летний теплый дождь в жаркий день, или как будто все мечты, даже самые смелые исполнились в один миг, или… Абсолютное счастье, помноженное на много-много раз. Невольно я протянула руки к ней навстречу, одновременно стремясь и боясь прикоснуться.
Страница
1 из 4
1 из 4
