Отряд не заметит потери бойца

Небо переливается фиолетовым.

Мы живем под куполом. Уголки горизонта закругляются так, что создает ощущение, будто находишься под полусферой. К куполу прибита Луна. Прибита в прямом смысле, так что видны множество шляпок гвоздей на поверхности спутника. Купол дополняет ощущение оторванности от остального мира царящее в Иреме, ведь вокруг на многие дни пути во всей Руб-Эль-Хали нет ни одного поселения. Мы под колпаком, вольные творить любые дела.

Разбегаюсь и с легкостью перепрыгиваю костер, хотя жар и опаляет ноги.

Если оказаться нечистым перед Хадхулу, то он не даст сил преодолеть огненный барьер, не пропустит предателя.

Но я то знаю, что это полнейший бред!

Догоняю последнего в круге и с силой хлопаю по плечам. Жрец продолжает исступленно исходить в истерическом танце, уже распластавшись на песке. Чьи-то руки хватают за плечи. В воздухе разносится: «Хадхулу Хтанг!» под зорким наблюдением исполинского изваяния Оставляющего.

Днем мы льем колонны.

Днем мы изготавливаем модели, смешивает раствор, заливаем в формы, шлифуем и полируем заготовки.

Днем мы работаем.

А вечером, после напряженного трудового дня, почти весь Ирем собирается в городском кабаке.

В огромном главном зале нет свободных мест. Люди, сгруппировавшись вокруг больших круглых столов, ведут разговоры на самые различные темы. Я же обсуждаю с мастером качество шлифовальных кругов мелкой зернистости, прибывших в последний большой партии.

Стены зала расписаны картинами из пророчества о пробуждения Хадхулу. С потолка за нами пристально и грозно наблюдает лик Оставляющего.

В окружающей обстановке ничто не наведет стороннего наблюдателя на мысль, что он находится в самом логове заговорщиков.

Мастер, отвлекаясь от разговора, откидывается на спинку резного деревянного стула — крайне дорогого, ибо в Иреме дерево не дешевле золота, — и делает глоток воды. Чуть сощурив глаза, смотрит на меня. Чуть сощурив глаза, смотрю на него. Мы оцениваем друг друга. Мы знаем: это проверка на предмет принадлежности к заговору. Мы знаем: сказать что-либо точно невозможно.

Ощущаю в кармане рабочей куртки появление почти невесомого прямоугольного предмета. Это всегда происходит незаметно. Оглядываюсь по сторонам, ища подкинувшего записку. Но, как и во все предыдущие разы, подобные поиски бесполезны: окружающие ничем не выдаются, продолжая вести себя так же как и раньше — беседуют, смеются, едят и пьют.

Прошу прощения у мастера и выхожу из-за стола. Пересекаю зал, сворачиваю в широкой проход. Слева и справа двери в уборные. Приоткрываю одну, так чтобы меня не было видно из зала. Вынимаю сложенную пополам записку и чуть разворачиваю: все как и в предыдущие разы — «ваш заказ в номере 3». Выглядываю из-за двери — никого. Кладу записку в карман и быстро, перескакивая через ступеньку, поднимаюсь по лестнице, находящейся в конце коридора с уборными.

На втором этаже никого. Мягко ступаю, чтобы шаги никоим образом не были слышны. Через незакрытую на ключ дверь проникаю в третий номер и тут же передвигаю задвижку с внутренней стороны. Прислушиваюсь. Тишина. Никого.

В центре номера стол. Подхожу, разглядывая стоящее на нем блюдо закрытое куполообразной крышкой.

Во время первого посещения номера у меня текли слюнки, ибо ожидал увидеть на блюде что-либо съестное, однако, там оказался белоснежный балахон до пят и такой же белый треугольный колпак до плеч с прорезями для глаз.

В этот раз, в отличие от первого, под крышкой не содержится никаких инструкций, поясняющих дальнейшие действия. Снимаю всю одежду, укладывая на стол, и облачаюсь в балахон. Точно напротив сердца с внешней стороны пришита радующая глаз эмблема: крабообразный гриб, а вокруг три буквы «К» — юКККот. Балахон плотно прилегает к телу, а эмблема как бы прилипает к сердцу, от нее исходит приятное согревающее тепло. Надеваю колпак, становясь для всего остального мира абсолютно безликим белым человеком.

В этом номере нет ни одного изображения Хадхулу в том или ином виде. Оставляющий не видит перевоплощения, делающего из ночного поклонника одного из заговорщиков.

Подхожу к шкафу, стоящему в углу номера. Открываю дверцы. Шкаф завешен всевозможной одеждой. Раздвигая ее, достаю из кармана балахона миниатюрный ключ и вставляю в еле заметную скважину на дальней стенке шкафа. Несколько оборотов и дверца-стенка сама раскрывается внутрь, открывая проход внутрь стены. Залезаю в шкаф, ловко пролезая между одеждами. Закрываю явные дверцы шкафа и ступаю в темный проход, оказываясь на ступенях винтовой лестнице. Изнутри закрываю дверцу-стену и осторожно, наощупь, спускаюсь.

Путь вниз может показаться ужасно долгим, а может пролететь и за несколько мгновений, поэтому абсолютно невозможно определить глубину залегания логова.