Летние дни между практикой и сентябрём выбивают из колеи студента. Из-за вчерашней дальней поездки Павел проснулся непростительно поздно — в одиннадцать. Нахмурившись, проверил мобильник. Будильник звонил когда положено, в девять, только соня его не слышал. Павел задумчиво запустил пальцы в русую кудрявую шевелюру, отключил показавшуюся бесполезной программу будильника, оставил телефон на рабочем столе у кровати и отправился умываться.
Добавить в моё избранное
12 мин, 22 сек 3965
Гулять по душному городу удовольствия мало, но сидеть в душной квартире — того хуже. Столица толком не приспособлена ни для лета, ни для зимы… Да в любом времени года можно найти свои недостатки (и достоинства). Одевшись, Павел раскрыл окно и слегка в него выглянул, осматривая улицу и одежду шествующих по ней людей. Сам парень ничего не смыслил в «»тряпках»», что одевать в какую погоду и по какому поводу, поэтому в большинстве случаев руководствовался мнением прохожих. Если за окном народ в куртках, с зонтами — стоит ждать дождя, даже если сейчас сверху не капает. Впрочем, дождь — дело особое. Вчерашний день доказал, что кое в чём прогнозам погоды можно доверять.
— Кепку, что ли, надеть… — прищурившись, Павел пробежал взглядом с одного конца переулка на другой. Близко теснившиеся дома не мешали ярким лучам озарять мостовую и газоны. Кепки на редких прохожих встречались, а вот пиджаки — нет. Павел лишь недавно начал осознавать, что деловой стиль одежды не столь универсален, как считают русские инженеры, когда шутят, что в пиджаке можно заявиться куда угодно когда угодно — хоть на свадьбу, хоть на похороны. А жалко… намного проще стирать один комплект одежды, чем тридцать восемь. Но самых логичных людей остальные как раз и считают странными.
— Мда, — хмыкнув своим мыслям, Павел закрыл окно обратно, не желая рисковать вторжением домушников или комаров.
Жил Павел в завидном месте — в Пыжевском переулке, в паре шагов от Третьяковской. По этому случаю в детстве Павла семья водила его туда чуть ли не каждый месяц. Может, так они старались привить чаду если не талант, то уважение к творчеству? Но, возможно, именно подобным образом ребёнок полностью охладел к искусству. В том возрасте было сложно понять, к чему стремится родня, показывая древние заменители фотоснимков Павлу. Любовь к прекрасному? Скорее начнёшь ненавидеть прекрасное, если ради него нужно вставать в воскресенье, как в школу. Желание самому проникнуться примером мастеров-художников? К чему, когда фотоаппарат сделает снимок куда натуральнее, достовернее?
Родителям стоит запомнить, что слишком часто сын только в силу природного стремления к противоречию, желанию стать самим собой будет делать всё наоборот. Возможно, это относится не ко всем аспектам жизни — самому Павлу было бы страшно учить детей пить и курить в надежде, что назло отцу они вырастут трезвенниками. Но касательно чего-то из сферы интересов… На собственном примере Павел очень хорошо это понимал, прочувствовал.
От хождения в музыкальную школу молодому Зарубину хватило воли прямо отказаться — и не только отвергнуть настоятельное предложение, но и доказать маме, что в жизни умение играть на виолончели — вещь не самая важная и насущная. Семья видела в Паше гуманитария — а тот тем активнее начал интересоваться радиоэлектроникой и астрономией. Пока в школе ребятам прививали любовь к Тютчеву, «»неформал»» зачитывался его современником Верном.
Как ответили на дух противоречия ребёнка родители? Никак, в общем-то. «»Хорошо, что не колется, а стране мастеровитые люди всегда нужны»». Вот и славно: собственные желания отстоялись, выстроился компромисс — а вместе с ним и взрослый характер.
Не всегда ребёнок будет делать всё наоборот, не всегда ему будет противно то, что предложат родители. Некоторые позиции взрослых дети примут сразу. Но если ребёнок упорно от чего-то отказывается, избирает свой путь — время задуматься воспитателю, действительно ли он воспитывает в нужном, интересном для развития направлении? Если для выживания, для культурной адаптации, для становления хорошего человека, в конце концов, то, что прививают ребёнку — второстепенно, можно лишь изредка подталкивать в желаемом направлении, но совсем не навязчиво, чутко определяя, понравятся ли ему эти вещи с возрастом или же ему вовсе они не интересны.
Через десять минут Зарубин уже неторопливо вышагивал по улицам и по привычке осматривался, стараясь подметить любопытные детали в окружении. Они всегда были и их хватало, но чаще горожане предпочитают не отвлекаться от собственных проблем, машинально топая по своим делам и бездельям. На фоне всеобщего равнодушия активист с транспарантом в защиту амурских тигров смотрелся странно. Пикетчик был небрит и носил мятую футболку — такое впечатление, что он действительно мало заботится о себе и все думы его направлены на решение глобальных проблем в глобальных масштабах. Но кто на него смотрит, кроме Павла? Если кто и высмотрит, как отнесётся? С нашими нравами так скорее не поможешь далёким животным, а привлечёшь к себе внимание уличных авторитетов.
«»Такое впечатление, что мои мозги — общие»», — в который раз Павел посетовал человеческой глупости и собственному желанию от неё избавляться. Резко развернувшись, Зарубин подошёл к «»гринписовцу»» и сходу, без чинов вопросил:
— Ты уверен, что встал в правильном месте?
Лицо мужчины ожидаемо вытянулось.
— Кепку, что ли, надеть… — прищурившись, Павел пробежал взглядом с одного конца переулка на другой. Близко теснившиеся дома не мешали ярким лучам озарять мостовую и газоны. Кепки на редких прохожих встречались, а вот пиджаки — нет. Павел лишь недавно начал осознавать, что деловой стиль одежды не столь универсален, как считают русские инженеры, когда шутят, что в пиджаке можно заявиться куда угодно когда угодно — хоть на свадьбу, хоть на похороны. А жалко… намного проще стирать один комплект одежды, чем тридцать восемь. Но самых логичных людей остальные как раз и считают странными.
— Мда, — хмыкнув своим мыслям, Павел закрыл окно обратно, не желая рисковать вторжением домушников или комаров.
Жил Павел в завидном месте — в Пыжевском переулке, в паре шагов от Третьяковской. По этому случаю в детстве Павла семья водила его туда чуть ли не каждый месяц. Может, так они старались привить чаду если не талант, то уважение к творчеству? Но, возможно, именно подобным образом ребёнок полностью охладел к искусству. В том возрасте было сложно понять, к чему стремится родня, показывая древние заменители фотоснимков Павлу. Любовь к прекрасному? Скорее начнёшь ненавидеть прекрасное, если ради него нужно вставать в воскресенье, как в школу. Желание самому проникнуться примером мастеров-художников? К чему, когда фотоаппарат сделает снимок куда натуральнее, достовернее?
Родителям стоит запомнить, что слишком часто сын только в силу природного стремления к противоречию, желанию стать самим собой будет делать всё наоборот. Возможно, это относится не ко всем аспектам жизни — самому Павлу было бы страшно учить детей пить и курить в надежде, что назло отцу они вырастут трезвенниками. Но касательно чего-то из сферы интересов… На собственном примере Павел очень хорошо это понимал, прочувствовал.
От хождения в музыкальную школу молодому Зарубину хватило воли прямо отказаться — и не только отвергнуть настоятельное предложение, но и доказать маме, что в жизни умение играть на виолончели — вещь не самая важная и насущная. Семья видела в Паше гуманитария — а тот тем активнее начал интересоваться радиоэлектроникой и астрономией. Пока в школе ребятам прививали любовь к Тютчеву, «»неформал»» зачитывался его современником Верном.
Как ответили на дух противоречия ребёнка родители? Никак, в общем-то. «»Хорошо, что не колется, а стране мастеровитые люди всегда нужны»». Вот и славно: собственные желания отстоялись, выстроился компромисс — а вместе с ним и взрослый характер.
Не всегда ребёнок будет делать всё наоборот, не всегда ему будет противно то, что предложат родители. Некоторые позиции взрослых дети примут сразу. Но если ребёнок упорно от чего-то отказывается, избирает свой путь — время задуматься воспитателю, действительно ли он воспитывает в нужном, интересном для развития направлении? Если для выживания, для культурной адаптации, для становления хорошего человека, в конце концов, то, что прививают ребёнку — второстепенно, можно лишь изредка подталкивать в желаемом направлении, но совсем не навязчиво, чутко определяя, понравятся ли ему эти вещи с возрастом или же ему вовсе они не интересны.
Через десять минут Зарубин уже неторопливо вышагивал по улицам и по привычке осматривался, стараясь подметить любопытные детали в окружении. Они всегда были и их хватало, но чаще горожане предпочитают не отвлекаться от собственных проблем, машинально топая по своим делам и бездельям. На фоне всеобщего равнодушия активист с транспарантом в защиту амурских тигров смотрелся странно. Пикетчик был небрит и носил мятую футболку — такое впечатление, что он действительно мало заботится о себе и все думы его направлены на решение глобальных проблем в глобальных масштабах. Но кто на него смотрит, кроме Павла? Если кто и высмотрит, как отнесётся? С нашими нравами так скорее не поможешь далёким животным, а привлечёшь к себе внимание уличных авторитетов.
«»Такое впечатление, что мои мозги — общие»», — в который раз Павел посетовал человеческой глупости и собственному желанию от неё избавляться. Резко развернувшись, Зарубин подошёл к «»гринписовцу»» и сходу, без чинов вопросил:
— Ты уверен, что встал в правильном месте?
Лицо мужчины ожидаемо вытянулось.
Страница
1 из 4
1 из 4
