Пленник памяти

Задав, как и прежде, несколько «контрольных» вопросов, Лукичев, наконец, решился:

— Ты говоришь, что был наказан, когда был братом Герульвусом Огненным?

— Да.

— Тогда — вспомни, за что ты был наказан. Ты видишь это иногда во сне?

— Да.

— Кем бы ты ни был в этом сне, говори по-русски. Ты будешь говорить по-русски?

— Да — Кто ты сейчас?

— Я — Эшназигга.

— голос, во мгновение переменившийся, звучал теперь с каким-то странным, похожим на горский, акцентом.

— Расскажи о себе.

— Я Высший Неизвестный, один из девяти жрецов Сетхи. Я… — неожиданно Павел начал судорожно сглатывать и задыхаться. Андрей Петрович быстро вывел его из транса. Однако пациент тут же вскочил со стула, оперся руками о крышку письменного стола и быстро-быстро заговорил, глядя на доктора:

— Я видел… Я помню все, что я видел! Я всю жизнь пытался это вспомнить… Представьте — Солнце в зените. И пирамиды. О, эти пирамиды — каждую из них десятилетиями строили рабы в честь мертвых королей! А над пирамидами возвышаются храмы — храм Сетхи Меллек Зу и храм Матар Ти Хаммуз! И дорога между пирамидами… А я стою на вершине многоступенчатой лестницы, в тиаре и одеянии жреца, держа свой жертвенный нож… Тысячи нагих белых пленников, женщины и мужчины, девушки и юноши, и совсем еще дети. Сегодня все они умрут! Их, закованных в цепи, охраняют чернокожие воины в набедренных повязках, с обсидиановыми мечами… Два воина подводят ко мне белую пленницу, еще совсем девочку, младшие жрецы распинают ее на каменном алтаре… «Яо! Яо Сабао!» — кричу я, и мне вторят черные воины, потрясая оружием! Кричит и девушка, распятая передо мною… Я вырву ее сердце, а потом облачусь в содранную с нее кожу и буду… — Прекрати! — воскликнул Андрей Петрович, тоже поднимаясь со стула. Теперь они стояли друг напротив друга. -Ты должен забыть это, чтобы вернуться в общество! Чем тут восхищаться? Пойми, Павел — это галлюцинации, видения, бред! Из-за них ты совершил страшное преступление!

Но Павел расхохотался ему в лицо и закричал с тем странным акцентом, который появился в его речи во время второго сеанса гипноза:

— Да! Я принес продажную молодую суку в жертву Сетхи! Что мне до общества? Когда-то я повелевал народами! Ты, человеческая тля! Ты помог мне вспомнить, кто я на самом деле! Сетешш! Во имя всех Высших Неизвестных, ты думаешь, Эшназиггу удержат людские преграды? Ха!

На его истошные крики вбежали санитары и, схватив Павла за плечи, потащили к выходу. Он не сопротивлялся, он даже замолчал, лишь глаза по-змеиному смотрели на Андрея Петровича… Тем же вечером доктор Лукичев сидел у себя в кабинете за компьютером и лихорадочно искал в интернете информацию по словам «Высший Неизвестный», «Сетхи», «Тайный Круг Молчащих», «Эшназигга», «фратер Герульвус Игнис». В это время Павел сидел на полу своей изолированной от окружающего мира комнаты-клетки в странной позе, расставив по сторонам руки ладонями вверх. Он тихо пел какой-то восточный мотив.

Оба они, да и весь больничный персонал пока еще едва могли расслышать рокот медленно приближающейся грозы, хотя там, где небо за несколько мгновений оказалось затянуто низкими черными тучами, уже пылало несколько подожженных молниями домов, а завывающий ветер с корнем вырывал деревья и ломал столбы электропередачи.