Плохомасса

Масса внешне напоминала тесто. Она изобиловала разноцветными прожилками, самых ярких расцветок, которые пульсировали в такт ее неспешным движениям.

Светлана бросилась к двери, ведущей на улицу, но не тут-то было. Заполнившая, уже половину комнаты, масса накатила на нее девятым валом, и мягко повалила на пол. Светлана дико вскрикнула, но, уже в следующее мгновение, неожиданно замолчала.

Более того, она вдруг перестала метаться в тщетной попытке вырваться из пленившей ее тело субстанции. Прикосновения обволакивающей ее со всех сторон массы были настолько нежными и добрыми, что Светлана внезапно всхлипнула от избытка нахлынувших на нее чувств. Замерев от неземного восторга, она закрыла глаза и медленно погрузилась в сладкую дрему. Волшебные фантазии окружили ее, завертели и повлекли в страну чудес.

Степень экстаза охватившего, при этом, все ее существо была настолько велика, что при всем желании ее невозможно было сравнить ни с чем. Пожалуй, наиболее близким по степени воздействия был бы непрекращающийся и длящийся бесконечно долго оргазм. В довершение ко всему, на Светлану снизошло чувство необычайной защищенности, словно она вновь оказалась в утробе матери.

Внезапно экстаз Светланы сменился всепоглощающим ужасом. Плохомасса, словно тысячами крошечных игл, безжалостно впилась в ее, разомлевшую от ласк, плоть и начала стремительно разъедать кожу. Цвет ее радужных разводов при этом претерпел разительную метаморфозу. Он стал зелено-желтым и засверкал, словно панцирь жука бронзовки на ярком солнце.

Наутро, из домика для гостей, вышла Светлана.

— Доброе утро, мамочка! — радостно воскликнул Стасик и, кинувшись к ней, обхватил ее за колени.

Светлана наклонилась и ласково поцеловала его в золотистую макушку:

— Доброе утро, сынок!

При этом, воротник блузки скользнул вниз и обнажил ее шею. На коже были отчетливо видны свежие рубцы от ожогов.

— Как думаешь, плохомасса позволит нам завести папу?

— Конечно, малыш! Для чего еще она, по-твоему, завела меня? Чтобы сюда почаще заглядывали люди нам еще многое предстоит сделать. А без сильных мужских рук сделать это будет затруднительно.

Поодаль, обнявшись, стояли дед Петя и баба Катя, и с умилением смотрели на эту идиллическую картину.

На дороге послышался шум подъезжающей машины. Ее появление сопровождалось громким металлическим грохотом и лязгом. Едва дотянув до нового яркого плаката «Автомастерская деда Пети», машина испустила дух. Из нее выбрался высокий, плечистый мужчина с озабоченным лицом. Вслед за ним вылезла маленькая кругленькая женщина и мальчик лет шести-семи.

Дед Петя, обтерев руки об новенькие джинсы, неторопливо засеменил к клиентам.

Светлана, развешивающая на веревку, выстиранное белье, задумчивым взглядом проводила статную фигуру мужчины.

— Стасик, иди сюда! — позвала она, крутящегося, неподалеку, на новом красном велосипеде мальчугана.

— Сынок, тебе нравится вон тот дядя?

— Класс! — восхищенно воскликнул Стасик, и тут же радостно завопил, — А братика? Я хочу братика!

— Нет, малыш, пока, только папу. Братика, как-нибудь в другой раз. Наша милая плохомасса ведь тоже кушать хочет! — ласково ответила Светлана и ее глаза полыхнули ослепительной зеленью.