Максим нехотя плелся в школу, где совсем скоро начнутся дурацкие уроки. Радости не добавляло то, что в этом полугодии они учились во вторую смену и теперь ему по дороге попадались веселые ученики, возвращавшиеся домой с первой смены. Пятиклашки с разбегу прыгали в весенние лужи, стараясь обрызгать одноклассников или случайных прохожих…
Добавить в моё избранное
12 мин, 48 сек 259
Максим с нескрываемой завистью смотрел на них, расстегивая на ходу куртку, потому что погода была теплая, самая подходящая для того чтобы лазить с другом Сашкой по гаражам, а потом обламывать ветки с молодого дерева и обрывать с них кисло-сладкие ранетки, от которых потом сильно хотелось пить.
Он остановился у крыльца трехэтажной школы и поднял глаза. Над козырьком главного входа белой краской была выведена надпись: «Школа? 0». На самом деле их школа была десятой, но какой-то шутник две недели назад забрался на козырек и красным мелом закрасил первую цифру.
На крыльце стояли две старшеклассницы и о чем-то шушукались. Одна из них бросила на него высокомерный взгляд и продолжила диалог с подругой. Максим прошел мимо них и, не найдя своих одноклассников в фойе, сдал куртку в раздевалку и поднялся на третий этаж. Там никого не было и он в гордом одиночестве сел на подоконник у кабинета математики, положив рядом портфель.
В конце учебного года вторая смена представляла собой малочисленный народ, у которых, как назло, все предметы всегда проводились на первом или втором этаже. Лишь пятые классы беспощадно посылали на верхний этаж. В коридоре царила тишина, снизу изредка раздавались голоса, один раз поднялась техничка и отругала его за то, что он сидит на подоконнике. Тот стыдливо спустился, а как только она ушла, вновь уселся на нагретое место. За окном солнце посылало ему привет в виде солнечных лучей, играя ими на свежевымытом блестящим полу. Максим почувствовал, что немного устал и осторожно облокотился на оконную раму, опустил голову и закрыл глаза. Еще некоторое время слышались звуки с нижних этажей, сквозь веки пробивался свет, а спину пригревало солнце.
Вдруг все провалилось во тьму, и он уснул. Из этого состояния его вывел ироничный голос учительницы математики Натальи Ивановны:
— Максим, ты спишь? Надо же, как умаялся!
Он чуть не свалился с подоконника, тряся головой и прогоняя сон.
— Нет. Я это… Я вас ждал, у нас же математика.
— Я отменила уроки. И, между прочим, уже отпустила ваш класс, когда они ждали в фойе. Ты пришел раньше всех и, видимо, решил вздремнуть. Иди лучше домой и готовься, в конце недели годовая контрольная, а у тебя двойка на двойке.
Она говорила чистейшую правду, он завяз в них еще с начала года.
— Да, конечно. До свидания, Наталья Ивановна! — пробубнил он, взял портфель и зашагал по коридору.
Максим не ожидал, что уже так поздно. Дневной свет меркнет, в школе тихо, будто занятия закончились или шли последние уроки, по традиции вялые, когда у детей уже нет сил бегать по коридорам на переменах.
Его неожиданно остановила математичка, крикнув:
— Я вот что подумала!
Он развернулся к ней, теребя в руках ручку портфеля.
— Я вот что подумала. Нужно тебе помочь с задачами, ты их не решишь. На тройку, как всегда, может быть и спишешь у кого-нибудь, но я бы хотела, чтобы ты с четверкой по моему предмету закончил пятый класс. И если мы немного позанимаемся сегодня, то я уверена, что добьюсь этого.
Настроение резко упало, он хотел что-то возразить и завоевать себе свободу на вечер, но Наталья Ивановна уже развернулась и направилась к кабинету. Максим тоскливо взглянул на лестницу, по которой только что собрался спускаться и с тяжелым грузом на сердце вошел в класс. Теперь как минимум два часа ему предстояло разбираться в том, в чем он понятия не имел.
Он сел за первую парту и вытаскивал из портфеля учебник и тетрадку с ручкой. Наталья в это время села рядом, хитро поглядывая на него из-под своих длинных ресниц. От нее приятно пахло духами и это немного отвлекало Максима, когда она объясняла, какие задачи ему следует решить. Он записал их на отдельный листочек и пытался вникнуть в условие первой, но глаза упорно лезли из учебника на колени Натальи, которая сегодня почему-то надела слишком короткую для своей профессии юбку.
— Ну, что нам нужно найти?
Ее голос вернул его из паривших мыслей обратно в открытый учебник и чистый лист, лежавший перед ним. Максим принялся старательно записывать условие и вопрос задачи. На последнем слове его будто ударило током, и он сразу не понял, почему. Оказывается, математичка в наглую положила свою руку ему на плечо, наклонившись к уху и почти прошептав:
— Тебе все понятно?
В горле мгновенно пересохло, ладошки вспотели, и он пытался сообразить, к задачи ли относиться ее вопрос.
— Я знаю… Здесь, наверное, нужно из меньшего данного вычесть… Идеи решения упорно не приходили в голову, утопая в аромате сладких духов и тепла ее дыхания, он глупо ерзал на стуле, сжимал шариковую ручку и пялился на выведенные им цифры. Наталья Ивановна еще теснее прижалась к нему, на этот раз он с беспокойством ощутил ее упругую мягкую грудь, а тонкие пальцы с маникюром легонько гладили его шею, посылая по телу новые разряды телесного электричества.
Он остановился у крыльца трехэтажной школы и поднял глаза. Над козырьком главного входа белой краской была выведена надпись: «Школа? 0». На самом деле их школа была десятой, но какой-то шутник две недели назад забрался на козырек и красным мелом закрасил первую цифру.
На крыльце стояли две старшеклассницы и о чем-то шушукались. Одна из них бросила на него высокомерный взгляд и продолжила диалог с подругой. Максим прошел мимо них и, не найдя своих одноклассников в фойе, сдал куртку в раздевалку и поднялся на третий этаж. Там никого не было и он в гордом одиночестве сел на подоконник у кабинета математики, положив рядом портфель.
В конце учебного года вторая смена представляла собой малочисленный народ, у которых, как назло, все предметы всегда проводились на первом или втором этаже. Лишь пятые классы беспощадно посылали на верхний этаж. В коридоре царила тишина, снизу изредка раздавались голоса, один раз поднялась техничка и отругала его за то, что он сидит на подоконнике. Тот стыдливо спустился, а как только она ушла, вновь уселся на нагретое место. За окном солнце посылало ему привет в виде солнечных лучей, играя ими на свежевымытом блестящим полу. Максим почувствовал, что немного устал и осторожно облокотился на оконную раму, опустил голову и закрыл глаза. Еще некоторое время слышались звуки с нижних этажей, сквозь веки пробивался свет, а спину пригревало солнце.
Вдруг все провалилось во тьму, и он уснул. Из этого состояния его вывел ироничный голос учительницы математики Натальи Ивановны:
— Максим, ты спишь? Надо же, как умаялся!
Он чуть не свалился с подоконника, тряся головой и прогоняя сон.
— Нет. Я это… Я вас ждал, у нас же математика.
— Я отменила уроки. И, между прочим, уже отпустила ваш класс, когда они ждали в фойе. Ты пришел раньше всех и, видимо, решил вздремнуть. Иди лучше домой и готовься, в конце недели годовая контрольная, а у тебя двойка на двойке.
Она говорила чистейшую правду, он завяз в них еще с начала года.
— Да, конечно. До свидания, Наталья Ивановна! — пробубнил он, взял портфель и зашагал по коридору.
Максим не ожидал, что уже так поздно. Дневной свет меркнет, в школе тихо, будто занятия закончились или шли последние уроки, по традиции вялые, когда у детей уже нет сил бегать по коридорам на переменах.
Его неожиданно остановила математичка, крикнув:
— Я вот что подумала!
Он развернулся к ней, теребя в руках ручку портфеля.
— Я вот что подумала. Нужно тебе помочь с задачами, ты их не решишь. На тройку, как всегда, может быть и спишешь у кого-нибудь, но я бы хотела, чтобы ты с четверкой по моему предмету закончил пятый класс. И если мы немного позанимаемся сегодня, то я уверена, что добьюсь этого.
Настроение резко упало, он хотел что-то возразить и завоевать себе свободу на вечер, но Наталья Ивановна уже развернулась и направилась к кабинету. Максим тоскливо взглянул на лестницу, по которой только что собрался спускаться и с тяжелым грузом на сердце вошел в класс. Теперь как минимум два часа ему предстояло разбираться в том, в чем он понятия не имел.
Он сел за первую парту и вытаскивал из портфеля учебник и тетрадку с ручкой. Наталья в это время села рядом, хитро поглядывая на него из-под своих длинных ресниц. От нее приятно пахло духами и это немного отвлекало Максима, когда она объясняла, какие задачи ему следует решить. Он записал их на отдельный листочек и пытался вникнуть в условие первой, но глаза упорно лезли из учебника на колени Натальи, которая сегодня почему-то надела слишком короткую для своей профессии юбку.
— Ну, что нам нужно найти?
Ее голос вернул его из паривших мыслей обратно в открытый учебник и чистый лист, лежавший перед ним. Максим принялся старательно записывать условие и вопрос задачи. На последнем слове его будто ударило током, и он сразу не понял, почему. Оказывается, математичка в наглую положила свою руку ему на плечо, наклонившись к уху и почти прошептав:
— Тебе все понятно?
В горле мгновенно пересохло, ладошки вспотели, и он пытался сообразить, к задачи ли относиться ее вопрос.
— Я знаю… Здесь, наверное, нужно из меньшего данного вычесть… Идеи решения упорно не приходили в голову, утопая в аромате сладких духов и тепла ее дыхания, он глупо ерзал на стуле, сжимал шариковую ручку и пялился на выведенные им цифры. Наталья Ивановна еще теснее прижалась к нему, на этот раз он с беспокойством ощутил ее упругую мягкую грудь, а тонкие пальцы с маникюром легонько гладили его шею, посылая по телу новые разряды телесного электричества.
