Переступив черту

Да так, — неопределенно ответил мальчик.

А сам едва не скакал от радости. «Видимо, Святая Дева Мария обратила свой покровительственный взор и на меня», — думал Мигель. Ведь все слышали про Собаку Маркуса. Попасть в его банду было честью для любого взрослого мужчины. И все кто имел с ним дело, становились неприкасаемыми. Даже местная полиция старалась не замечать его людей. Отдав мяч, мальчик помчался к машине.

Поручение оказалось простеньким, особенно для мальчишки, что вырос в «сером квартале». Надо было просто отвлечь полицейских, сидевших напротив его, Мигеля, дома. Он быстро сочинил жуткую историю, и через минуту два здоровяка в форме тяжело отдуваясь, бежали за ним по узким улочкам. В нужный момент мальчик легко оторвался от полиции и скрылся в толпе. Как бы там ни было, но свои двадцать песо он добросовестно отработал. Еще некоторое время, пропетляв по знакомым улицам, Мигель решил, что пора идти домой. Но, едва подойдя к своему подъезду, он увидел огромную толпу народа, оживленно о чем-то спорящих. Как только мальчик подошел ближе, люди сразу замолчали и старательно отводили глаза в сторону. Какое-то смутное ощущение надвигающейся беды закралось в душу. Нечто подобное происходит перед сильной бурей. Давление падает, ветер затихает, но ты каждой клеткой своего организма ощущаешь, что сейчас произойдет «нечто». Но при этом прекрасно понимаешь, что что-либо поделать ты просто не в силах. Закравшееся неприятное чувство заставило мальчишку бегом помчаться наверх.

У самой двери его перехватил полицейский со словами:

Сюда нельзя.

Мальчик попытался вырваться, крича во все горло, что это его дом, и он здесь живет. У стоящей возле его квартиры соседки тети Бениты потекли слезы из глаз, и она прошептала:

Бедный ребенок.

Никакие предчувствия более не нужны были. У Мигеля закружилась голова. Беда, настоящая беда пришла к нему в дом, и это он понял наверняка. Все дальнейшее происходило как в замедленной съемке. Дверь его квартиры плавно и с легким стоном отворилась. Их дверь всегда именно не скрипела, а постанывала, и раньше это нравилось мальчишке. Сейчас же эти звуки были настолько зловещими, что хотелось проткнуть свои барабанные перепонки шилом, только бы ничего не слышать. Открытой дверь была лишь несколько мгновений, и мальчик с замиранием сердца смотрел, кто из нее выйдет. Вышли двое санитаров и вынесли кого-то на носилках. Человека с головой покрывала белая простыня, на простыне алели расплывчатые пятна крови. Пятна были огромны и с каждой секундой становились все огромней и огромней, и казалось, вскоре покрывало станет полностью красным. Мигель, что было сил, рванулся вперед. Пальцы полицейского впились ему в плечи. Но мальчик не прекращал своих усилий, стиснув зубы, он задергался словно в конвульсиях. С треском лопнула его рубаха, но он оказался возле носилок. Едва сорвав простыню, мальчик потерял сознание, такого ужаса его детская психика вынести не смогла.

Позже было множество бесед в полицейском участке, протоколов, допросов, опознаний. Все это время Мигель был, словно в каком-то бредовом сне, с тупой головной болью. И сон этот никак не желал заканчиваться, а тянулся и тянулся. Если ад это бесконечное повторение кошмара, значит мальчик все это время жил в аду. А у него перед глазами стояли залитые кровью носилки. И еще то, что он увидел под простыней. Мальчика постоянно лихорадило, и дурнота подступала к горлу. К своему ужасу Мигель узнал, что всю его семью: отца, маму и старшую сестру зарезали. Причем убивали их с особой жестокостью, буквально изрубив на куски мачете. И сделал это все Собака Маркус и его люди, а мальчик, оказывается, помогал убийцам своих родных. Те двое полицейских охраняли его семью. Причину кровавой расправы полиция не озвучила, собственно для мальчишки это было не важно. Важно другое, вся его семья мертва и он, да именно он, имеет к этим смертям прямое отношение. Огромный груз вины, словно бетонная плита придавил мальчика к земле. Он не мог смотреть людям в глаза. В каждом взгляде он видел осуждение. На похоронах он стоял с опущенной головой и тихо подвывал, не видя и не слыша ничего вокруг себя. Мигель думал, что теперь так будет всегда. Но в будущем его ожидало нечто еще более худшее. Когда полиция потеряла надежду связать убийство с бандой Собаки Маркуса, сам комиссар полиции посоветовал ему как можно скорее покинуть город и уехать к тетке на юг и там сидеть тихо не высовываясь, так как бандиты его не пощадят, ведь он теперь не человек а ненужный свидетель.

В последней раз покинув полицейский участок мальчик шел по вечернему городу, давясь горькими слезами, и проклиная себя. Сейчас он мечтал лишь об одном — вырвать Собаке Маркусу сердце, предварительно крикнув в его поганую харю:

Вспомни семью Хименио Вачес! Вспомни семью Хименио Вачес! Вспомни семью Хименио Вачес!

Он не уехал на юг, как ему советовала полиция.