Моя жизнь. Здравствуйте, уважаемые читатели! Не каждый человек готов признаться себе в собственных проблемах, а тем более всему миру. Если Вы человек с подвижной психикой и не готовы к сценам психологического стриптиза, то советую Вам дальше это не читать. А все остальные могут читать дальше. Меня зовут Шадрин Дмитрий мне 43 года и вот моя история.
Добавить в моё избранное
32 мин, 21 сек 16913
Они часто предлагали мне пойти погулять во дворе, но я не соглашался так далеко отходить от своей квартиры. Вскоре им надоело такое общение, и они стали гулять во дворе с другими мальчиками. Я воспринял это как предательство и перестал с ними общаться.
В четвёртом классе у нас появилась новая классная руководительница, новые предметы и новые ученики. У всех в классе были друзья, и я твёрдо решил, что у меня будет друг! Я познакомился с новым учеником, и мы подружились. Мы были с ним вместе и иногда сбегали с уроков. Помню, как зимой мы сбежали с уроков, чтобы купить мороженого! Всё было бы ничего, но дело было зимой! Помню, как мы выбежали из школы, даже без верхней одежды и побежали до ближайшего киоска. Это была самая настоящая авантюра, так как на обратном пути в школу, я так замёрз, что мне уже не хотелось никакого мороженого. Я даже один раз был у него дома, и меня просто поразила та бедность, в которой он жил. А потом я с ним расстался. Он решил дружить ещё с одним мальчиком из нашего класса. С тем мальчиком у нас был конфликт и мы иногда дрались, поэтому ни о какой дружбе втроем не было и речи.
Я снова остался один. Мальчишки из класса часто издевались надо мной, а я не знал, как им ответить, поэтому часто лез в драку. Однажды они взяли мой дневник и просверлили его. В школе был предмет «труд», где мы учились слесарному и столярному делу. Там были сверлильные и токарные станки. Один мальчик из нашего класса взял мой дневник и просверлил в нём несколько отверстий. Дневник был испорчен. Был скандал, в котором учувствовал и учитель труда. Было решено, что мальчик купит мне новый дневник, взамен испорченного. После этого мальчик благополучно забыл, о моём испорченном дневнике. Брат сказал, чтобы я сходил к мальчику домой и потребовал новый дневник. Я как мог, отказывался от этого, но брат стоял на своём. А ведь я продолжал всего бояться! Я уже разведал дорогу от школы до дома, благо школа находилась в соседнем дворе. Но идти самому к мальчику домой, по незнакомому маршруту, для меня было пыткой! Хотя мне всего лишь нужно было пересечь широкий двор и войти в подъезд. Сжимаясь от страха, я прошёл двор и как вкопанный встал у подъезда. Да, со мной ничего не случилось, когда я переходил двор, но ведь подъезд другое дело! Ребята говорили, что там очень строгая уборщица, и она часто гоняла ребят, что сидели там. А если она прогонит меня? Сжимаясь от страха, я зашёл в подъезд. Уборщицы не было. Я преодолел первый этаж, потом второй. Очень медленно я всё-таки добрался до нужной квартиры. Но мне так и не хватило смелости нажать на звонок. Я вернулся домой и достал дневник. Как мог я задела дырки, просто распрямляя просверленную бумагу.
Когда мне исполнилось двенадцать лет, я уже мог спокойно пересекать двор и ходить на речку, что находилась за моим домом. 1 мая на улице был праздник, но по-прежнему было холодно. Лед сошёл совсем недавно, и вода в реке была ледяная. У воды были какие-то пацаны. Они поймали меня на «слабо». Смогу ли я искупаться в такой воде? Я готов был сделать всё, чтобы заслужить уважение в их глазах, ведь я был изгоем. Я полез в ледяную воду и конечно заболел. Сначала это была ангина, а потом воспаление легких. Врач не сразу понял, что это воспаление. У меня не было температуры, и я даже не кашлял. Более того — она выписала меня! Мама услышала в груди какие-то хрипы. Она посчитала, что это шумы в сердце и взяла талон к ревматологу. Ревматолог отправила меня на рентген, где и поставили верный диагноз.
В больнице, куда меня положили, мне кололи пенициллин четыре раза в день. Я до сих пор помню эти болезненные уколы. Было лето. Дети играли на улице, а мне приходилось лежать в больнице. В школе мы проходили Чехова, и я узнал, что он умер от воспаления лёгких. На самом деле от туберкулёза, но это для меня ровным счётом ничего не меняло. Я понимал, что мог запросто умереть, если бы не оказался в больнице, и если бы люди не придумали антибиотики. Я решил оставить о себе хоть какую-то память. Я прекрасно понимал, что и я и мама с папой и брат когда-то умрут, и от нас не останется ничего. Дети в больнице шариковой ручкой писали на постельном белье своё имя и фамилию. Но я понимал, что бельё будет постирано и надпись сотрётся. Именно поэтому я оставил надпись на самой кровати: «Шадрин Дима 12 лет». Я её написал так глубоко, что её можно было увидеть, только подняв матрас. Но для меня этого было мало. Я понимал, что от меня ничего не останется и даже эта надпись рано или поздно сотрётся.
Выздоровев, осенью я пошёл в школу. У нас появился новый предмет — физика. Там меня поразил тот факт, что Ньютон, Ампер, Вольт жили двести лет назад, а их имена до сих пор известны и изучаются в школе! Вот как можно сохранить своё имя! Тогда же я узнал о вечном двигателе и постоянных попытках человечества создать его. И ещё меня интересовала теория относительности и как она объясняла устройство всего мира. Я вплотную занялся физикой, пытаясь познать тайны Вселенной.
В четвёртом классе у нас появилась новая классная руководительница, новые предметы и новые ученики. У всех в классе были друзья, и я твёрдо решил, что у меня будет друг! Я познакомился с новым учеником, и мы подружились. Мы были с ним вместе и иногда сбегали с уроков. Помню, как зимой мы сбежали с уроков, чтобы купить мороженого! Всё было бы ничего, но дело было зимой! Помню, как мы выбежали из школы, даже без верхней одежды и побежали до ближайшего киоска. Это была самая настоящая авантюра, так как на обратном пути в школу, я так замёрз, что мне уже не хотелось никакого мороженого. Я даже один раз был у него дома, и меня просто поразила та бедность, в которой он жил. А потом я с ним расстался. Он решил дружить ещё с одним мальчиком из нашего класса. С тем мальчиком у нас был конфликт и мы иногда дрались, поэтому ни о какой дружбе втроем не было и речи.
Я снова остался один. Мальчишки из класса часто издевались надо мной, а я не знал, как им ответить, поэтому часто лез в драку. Однажды они взяли мой дневник и просверлили его. В школе был предмет «труд», где мы учились слесарному и столярному делу. Там были сверлильные и токарные станки. Один мальчик из нашего класса взял мой дневник и просверлил в нём несколько отверстий. Дневник был испорчен. Был скандал, в котором учувствовал и учитель труда. Было решено, что мальчик купит мне новый дневник, взамен испорченного. После этого мальчик благополучно забыл, о моём испорченном дневнике. Брат сказал, чтобы я сходил к мальчику домой и потребовал новый дневник. Я как мог, отказывался от этого, но брат стоял на своём. А ведь я продолжал всего бояться! Я уже разведал дорогу от школы до дома, благо школа находилась в соседнем дворе. Но идти самому к мальчику домой, по незнакомому маршруту, для меня было пыткой! Хотя мне всего лишь нужно было пересечь широкий двор и войти в подъезд. Сжимаясь от страха, я прошёл двор и как вкопанный встал у подъезда. Да, со мной ничего не случилось, когда я переходил двор, но ведь подъезд другое дело! Ребята говорили, что там очень строгая уборщица, и она часто гоняла ребят, что сидели там. А если она прогонит меня? Сжимаясь от страха, я зашёл в подъезд. Уборщицы не было. Я преодолел первый этаж, потом второй. Очень медленно я всё-таки добрался до нужной квартиры. Но мне так и не хватило смелости нажать на звонок. Я вернулся домой и достал дневник. Как мог я задела дырки, просто распрямляя просверленную бумагу.
Когда мне исполнилось двенадцать лет, я уже мог спокойно пересекать двор и ходить на речку, что находилась за моим домом. 1 мая на улице был праздник, но по-прежнему было холодно. Лед сошёл совсем недавно, и вода в реке была ледяная. У воды были какие-то пацаны. Они поймали меня на «слабо». Смогу ли я искупаться в такой воде? Я готов был сделать всё, чтобы заслужить уважение в их глазах, ведь я был изгоем. Я полез в ледяную воду и конечно заболел. Сначала это была ангина, а потом воспаление легких. Врач не сразу понял, что это воспаление. У меня не было температуры, и я даже не кашлял. Более того — она выписала меня! Мама услышала в груди какие-то хрипы. Она посчитала, что это шумы в сердце и взяла талон к ревматологу. Ревматолог отправила меня на рентген, где и поставили верный диагноз.
В больнице, куда меня положили, мне кололи пенициллин четыре раза в день. Я до сих пор помню эти болезненные уколы. Было лето. Дети играли на улице, а мне приходилось лежать в больнице. В школе мы проходили Чехова, и я узнал, что он умер от воспаления лёгких. На самом деле от туберкулёза, но это для меня ровным счётом ничего не меняло. Я понимал, что мог запросто умереть, если бы не оказался в больнице, и если бы люди не придумали антибиотики. Я решил оставить о себе хоть какую-то память. Я прекрасно понимал, что и я и мама с папой и брат когда-то умрут, и от нас не останется ничего. Дети в больнице шариковой ручкой писали на постельном белье своё имя и фамилию. Но я понимал, что бельё будет постирано и надпись сотрётся. Именно поэтому я оставил надпись на самой кровати: «Шадрин Дима 12 лет». Я её написал так глубоко, что её можно было увидеть, только подняв матрас. Но для меня этого было мало. Я понимал, что от меня ничего не останется и даже эта надпись рано или поздно сотрётся.
Выздоровев, осенью я пошёл в школу. У нас появился новый предмет — физика. Там меня поразил тот факт, что Ньютон, Ампер, Вольт жили двести лет назад, а их имена до сих пор известны и изучаются в школе! Вот как можно сохранить своё имя! Тогда же я узнал о вечном двигателе и постоянных попытках человечества создать его. И ещё меня интересовала теория относительности и как она объясняла устройство всего мира. Я вплотную занялся физикой, пытаясь познать тайны Вселенной.
