По роду занятий мне часто приходится ездить по европейской части нашей необъятной Родины. Причем, не по городам, а все больше по деревням, да по пригородам.
Добавить в моё избранное
5 мин, 30 сек 5488
Я — историк, ну и на досуге собираю разного рода истории. Где-то фольклор, где-то просто для души страшилки, которые рассказывают люди. Эту страшную историю мне рассказала одна женщина. Когда мы познакомились, ей было уже за пятьдесят, двое детей, внуки подрастали. В принципе Елена, назовем ее так, была не против того, чтобы историю где-то опубликовали, но из уважения я изменил и имена названия, фигурирующие в рассказе, а удобства ради поведу повествование от ее имени. А рассказала она следующее… «Я сама в городе родилась. Сюда мать моя переехала, к отцу, он на заводе работал. А мать моей матери — бабка Марья, всю жизнь прожила в деревне. Деревня не Бог весть какая — два десятка домов, километров в ста от города. Бабушку свою я очень любила, жалко только видела ее редко, в памяти она у меня осталась как самый добрый человек, который ближнему ни на словах, ни на деле дурного не сделает, не пожелает. А вот в самой деревне ее от чего-то не любили, нет-нет, да бросит кто-нибудь «Ведьма» — мол. Ну а мне же любопытно от чего, и как-то приехала к бабке Марье, мне тогда лет двадцать, наверное, было и вечером, за столом сидючи, спросила. Та отшутиться попыталась, ну а я ей не дала и она мне рассказала, с чего все началось.
— Я когда в твоих годах была, — рассказывала бабка Марья, — в одного парня влюбилась. Ох, и красавец был. В соседней деревне жил, по вечерам на гармони играл. И он на меня вроде как поглядывал, поговаривали, даже свататься собирался. А как-то раз, привезли в соседнюю деревню чудо техники — граммофон. Мы тогда еще ничего подобного не видели, ну я и подружек и уговорила. Разоделись мы и пошли. А в клубе, народу тьма, не протолкнуться.
Пришли, посмотрели, да и заслушались. Время уже позднее — смеркаться стало, а мы рты поразевали, слушаем, как музыка играет. Девки, подружки мои слушают, а я нет-нет, да по сторонам поглядываю — своего ищу. В клубе его не было, я и думаю, авось, на улицу вышел, покурить. Вышла из клуба и как на грех углядела — стоит Яша под деревом и лобызается с какой-то девкой из местных.
Ну я, дуреха, разрыдалась и бегом оттуда побежала. Долго ли бежала, не знаю, села у какого-то дома, на скамеечку, сижу, плачу, слезы рукавами утираю и тут слышу подошел кто-то и рядом под сел. И тихо так спрашивает «Ты чего ревешь? Красоту такую слезами портишь?». Я голову подняла, смотрю — сидит парень, не из наших, одет как-то необычно, во все черное, сидит и лыбится. Я ему как на духу все и рассказала, а в конце прибавила: «Была бы моя воля, со свету сжила бы и его, и эту девку-разлучницу». А парень только больше улыбается: «Так бы и сжила?». Ну я кивнула и сильнее заплакала.
А он себя по коленям хлопнул и говорит, словно самому себе «Ну чего… авось чего путное да выйдет». Встал, руку мне протягивает «Потанцуй-ка со мной, Марьюшка». Я от удивления даже не заметила, что он ко мне по имени обратился. Взял он меня за руку, со скамейки поднял и давай по кругу меня водить. То в одну сторону, то в другую и приплясывает. И все быстрее, быстрее, ведь, каждый круг все шире, и чем шире круг, тем больше улыбается. А под конец, вообще в голос хохотать начал, ну и я про слезы забыла, танцую с ним и смеюсь.
Тут глядь, он мне другой рукой что-то протягивает и кричит «Бери, бери, пока даю». Ну я и ухватила, только не заметила чего. А он еще сильнее расхохотался, оттолкнул меня, благо, что на ту же скамейку упала, ногой топнул… и как не было его. Утром проснулась — сижу на той скамейке, волосы растрепанные, а в руку цветок какой-то полевой и полянка передо мной и действительно притоптана, будто танцевал тут кто.
— Я когда в твоих годах была, — рассказывала бабка Марья, — в одного парня влюбилась. Ох, и красавец был. В соседней деревне жил, по вечерам на гармони играл. И он на меня вроде как поглядывал, поговаривали, даже свататься собирался. А как-то раз, привезли в соседнюю деревню чудо техники — граммофон. Мы тогда еще ничего подобного не видели, ну я и подружек и уговорила. Разоделись мы и пошли. А в клубе, народу тьма, не протолкнуться.
Пришли, посмотрели, да и заслушались. Время уже позднее — смеркаться стало, а мы рты поразевали, слушаем, как музыка играет. Девки, подружки мои слушают, а я нет-нет, да по сторонам поглядываю — своего ищу. В клубе его не было, я и думаю, авось, на улицу вышел, покурить. Вышла из клуба и как на грех углядела — стоит Яша под деревом и лобызается с какой-то девкой из местных.
Ну я, дуреха, разрыдалась и бегом оттуда побежала. Долго ли бежала, не знаю, села у какого-то дома, на скамеечку, сижу, плачу, слезы рукавами утираю и тут слышу подошел кто-то и рядом под сел. И тихо так спрашивает «Ты чего ревешь? Красоту такую слезами портишь?». Я голову подняла, смотрю — сидит парень, не из наших, одет как-то необычно, во все черное, сидит и лыбится. Я ему как на духу все и рассказала, а в конце прибавила: «Была бы моя воля, со свету сжила бы и его, и эту девку-разлучницу». А парень только больше улыбается: «Так бы и сжила?». Ну я кивнула и сильнее заплакала.
А он себя по коленям хлопнул и говорит, словно самому себе «Ну чего… авось чего путное да выйдет». Встал, руку мне протягивает «Потанцуй-ка со мной, Марьюшка». Я от удивления даже не заметила, что он ко мне по имени обратился. Взял он меня за руку, со скамейки поднял и давай по кругу меня водить. То в одну сторону, то в другую и приплясывает. И все быстрее, быстрее, ведь, каждый круг все шире, и чем шире круг, тем больше улыбается. А под конец, вообще в голос хохотать начал, ну и я про слезы забыла, танцую с ним и смеюсь.
Тут глядь, он мне другой рукой что-то протягивает и кричит «Бери, бери, пока даю». Ну я и ухватила, только не заметила чего. А он еще сильнее расхохотался, оттолкнул меня, благо, что на ту же скамейку упала, ногой топнул… и как не было его. Утром проснулась — сижу на той скамейке, волосы растрепанные, а в руку цветок какой-то полевой и полянка передо мной и действительно притоптана, будто танцевал тут кто.
Страница
1 из 2
1 из 2
