Самым известным случаем демономании является, пожалуй, история Жиля де Ловаля, барона де Рэ, маршала Франции. Жиль де Рэ родился в 1404 году, в замке Машекуль, на границе Бретани и Анжу. Он происходил из стариннейшего и знатнейшего французского дворянства, из фамилий Монморанси и Краон. Он приходился внучатым племянником знаменитому воителю, коннетаблю Франции, Бертрану Дюгесклену.
Добавить в моё избранное
14 мин, 49 сек 2594
Окружавшие его пэры были неотесанными невеждами. Он получил блестящее по тому времени образование, которое широко раздвинул еще сам, благодаря своей ненасытной любознательности, страсти к чтению, к знанию. Он же упивался искусством, грезил пронзительными фантазиями, даже написал трактат о таинстве заклинания демонов, обожал церковную музыку, окружал себя разного рода раритетами. Он собрал прекрасную для своего времени библиотеку, выходившую за привычный круг чтения, и тратил безумные деньги на приобретение книг и на роскошные переплеты их.
Двери его замка были открыты для всех. Со всех уголков Франции в замок стекались художники, поэты, ученые, их ждал гостеприимный дом, они проводили время в различных удовольствиях и уезжали, увозя с собой щедрые подарки.
Его прихоти дорого стоили. Он стал испытывать финансовые трудности и ступил на опасный путь заемов, заложил свои замки, продавал земли. Его огромное состояние растаяло меньше чем за восемь лет. У барона произошла ссора с женой, которая уехала к родителям; его младший брат Рене потребовал раздела имущества и добился разрешения короля на это.
В 1436г. Карл VII запретил Жилю дальнейшие продажи. Но этот указ проигнорировали в Британи, где герцог Жан V и канцлер жаждали заполучить его собственность, став единственными покупателями барона, они диктовали ему цены.
В попытке предотвратить разорение Жиль не придумал ничего лучшего, как обратиться к методам алхимии. Жиль Рэ разделял алхимические мечтания своего времени. Он решил во чтобы то ни стало и не останавливаясь буквально ни перед чем овладеть этим волшебным средством, которое должно было повергнуть к его ногам чуть не весь мир, по меньше мере, дать ему безграничное богатство и вечную юность.
Нужно добавить, что во времена де Рэ существовал эдикт Карла V, запрещавший под страхом тюремного заключения и даже виселицы занятия черной магией, и что оставалась в силе специальная булла Папы Иоанна XXII, предававшая анафеме всех алхимиков. Чернокнижие находилось под запретом и поэтому было особенно притягательно. Жиль прилежно изучал руководства, но разобраться в них было не так-то просто. Эти книги были набиты галиматьей, невразумительной тарабарщиной. Сложные аллегории перемешивались с метафорами, двусмысленными и неясными, с бесконечными символами, туманными притчами, загадками и цифрами.
Само собою разумеется, что, как только это желание в нем обозначилось, его осадила целая свора бессовестнейших шарлатанов. В замке его, Тиффоже, запылали печи, и в них начали варить, кипятить, возгонять, перегонять и калить всевозможную бурду.
Все опыты ни к чему не приводили. В конце концов Жиль поверил в то, что чернокнижники были правы, утверждая, что нельзя обойтись без помощи Сатаны. И он перешел от белой магии к черной. Обступившие его заклинатели духов инсценировали борьбу с чертом, слышался грохот, и можно было почувствовать запах серы при возвращении дьявола в преисподнюю. Из всех этих опытов суеверный барон сделал вывод о возможности вызывать нечистую силу, не поняв того, как его дурачат шарлатаны.
Особого расположения у Жиля де Рэ добился итальянский колдун Франческо Прелати. У этого кудесника, по его словам, был домашний демон по имени Баррон. Прелати вызывал его к себе, когда был наедине, и тот немедленно являлся, но только одному Прелати, Жиля он почему-то стеснялся и не показывался ему. У демонов есть свои капризы, и почему ж им не быть у них? Не знаешь, чему больше удивляться — наглости ли итальянского шарлатана или умилительному легковерию французского маршала. И чего только ни выделывал с ним итальянец. Однажды, например, он объявил Жилю, что на его настойчивые мольбы его домашний демон Баррон, наконец, смилостивился и приволок ему целую груду золота, огромные слитки которого покрыли весь пол в его комнате. Но демон почему-то распорядился, чтоб Прелати не смел прикасаться к этому золоту, пока ему сам Баррон не скажет, что можно. Само собою разумеется, что восхищенный Жиль пожелал видеть это золото, хоть издали на него полюбоваться. Прелати и повел его в свою комнату, но, отворив ведущую в нее дверь мгновенно отшатнулся, захлопнул дверь и с трепетом сообщил Жилю, что в комнате сидит громадный зеленый змей (доволховались до зеленого змия… Разумеется, оба в испуге, один в совершенно натуральном, другой в поддельном, обратились вспять. Жилю, однако, не хотелось отказать себе в удовольствии либо полюбоваться на груды золота, либо посмотреть хоть, за неимением лучшего, на зеленого змия. Он вооружился распятием, в котором, по преданию, была вделана частица настоящего Креста Господня, и настаивал на том, чтобы опять идти в ту комнату. Но Прелати ему доказал, что если они будут сражаться с демоном силою Креста, то тогда им нечего и рассчитывать на его помощь. Это было вполне последовательно и разумно, и Жиль покорился. Между тем демон, очевидно осведомился, что против него хотели строить козни, и в наказание за это превратил золото в мишуру.
Двери его замка были открыты для всех. Со всех уголков Франции в замок стекались художники, поэты, ученые, их ждал гостеприимный дом, они проводили время в различных удовольствиях и уезжали, увозя с собой щедрые подарки.
Его прихоти дорого стоили. Он стал испытывать финансовые трудности и ступил на опасный путь заемов, заложил свои замки, продавал земли. Его огромное состояние растаяло меньше чем за восемь лет. У барона произошла ссора с женой, которая уехала к родителям; его младший брат Рене потребовал раздела имущества и добился разрешения короля на это.
В 1436г. Карл VII запретил Жилю дальнейшие продажи. Но этот указ проигнорировали в Британи, где герцог Жан V и канцлер жаждали заполучить его собственность, став единственными покупателями барона, они диктовали ему цены.
В попытке предотвратить разорение Жиль не придумал ничего лучшего, как обратиться к методам алхимии. Жиль Рэ разделял алхимические мечтания своего времени. Он решил во чтобы то ни стало и не останавливаясь буквально ни перед чем овладеть этим волшебным средством, которое должно было повергнуть к его ногам чуть не весь мир, по меньше мере, дать ему безграничное богатство и вечную юность.
Нужно добавить, что во времена де Рэ существовал эдикт Карла V, запрещавший под страхом тюремного заключения и даже виселицы занятия черной магией, и что оставалась в силе специальная булла Папы Иоанна XXII, предававшая анафеме всех алхимиков. Чернокнижие находилось под запретом и поэтому было особенно притягательно. Жиль прилежно изучал руководства, но разобраться в них было не так-то просто. Эти книги были набиты галиматьей, невразумительной тарабарщиной. Сложные аллегории перемешивались с метафорами, двусмысленными и неясными, с бесконечными символами, туманными притчами, загадками и цифрами.
Само собою разумеется, что, как только это желание в нем обозначилось, его осадила целая свора бессовестнейших шарлатанов. В замке его, Тиффоже, запылали печи, и в них начали варить, кипятить, возгонять, перегонять и калить всевозможную бурду.
Все опыты ни к чему не приводили. В конце концов Жиль поверил в то, что чернокнижники были правы, утверждая, что нельзя обойтись без помощи Сатаны. И он перешел от белой магии к черной. Обступившие его заклинатели духов инсценировали борьбу с чертом, слышался грохот, и можно было почувствовать запах серы при возвращении дьявола в преисподнюю. Из всех этих опытов суеверный барон сделал вывод о возможности вызывать нечистую силу, не поняв того, как его дурачат шарлатаны.
Особого расположения у Жиля де Рэ добился итальянский колдун Франческо Прелати. У этого кудесника, по его словам, был домашний демон по имени Баррон. Прелати вызывал его к себе, когда был наедине, и тот немедленно являлся, но только одному Прелати, Жиля он почему-то стеснялся и не показывался ему. У демонов есть свои капризы, и почему ж им не быть у них? Не знаешь, чему больше удивляться — наглости ли итальянского шарлатана или умилительному легковерию французского маршала. И чего только ни выделывал с ним итальянец. Однажды, например, он объявил Жилю, что на его настойчивые мольбы его домашний демон Баррон, наконец, смилостивился и приволок ему целую груду золота, огромные слитки которого покрыли весь пол в его комнате. Но демон почему-то распорядился, чтоб Прелати не смел прикасаться к этому золоту, пока ему сам Баррон не скажет, что можно. Само собою разумеется, что восхищенный Жиль пожелал видеть это золото, хоть издали на него полюбоваться. Прелати и повел его в свою комнату, но, отворив ведущую в нее дверь мгновенно отшатнулся, захлопнул дверь и с трепетом сообщил Жилю, что в комнате сидит громадный зеленый змей (доволховались до зеленого змия… Разумеется, оба в испуге, один в совершенно натуральном, другой в поддельном, обратились вспять. Жилю, однако, не хотелось отказать себе в удовольствии либо полюбоваться на груды золота, либо посмотреть хоть, за неимением лучшего, на зеленого змия. Он вооружился распятием, в котором, по преданию, была вделана частица настоящего Креста Господня, и настаивал на том, чтобы опять идти в ту комнату. Но Прелати ему доказал, что если они будут сражаться с демоном силою Креста, то тогда им нечего и рассчитывать на его помощь. Это было вполне последовательно и разумно, и Жиль покорился. Между тем демон, очевидно осведомился, что против него хотели строить козни, и в наказание за это превратил золото в мишуру.
