После смерти моей родной бабушки по маминой линии (а это было где то в 77 году), остались только мой дедушка, мама, её 2 брата и сестра. Маме на тот момент было около 18-19 лет. Дедушка был после войны и ему тяжело было справляться с хозяйством. Сами знаете, как в деревне: корова, куры, гуси, козы… И помогала ему бабушка Маша. Она была наша дальняя родственница. Мама рассказывала, что баба Маша, была для неё, как мать. Все её полюбили.
Добавить в моё избранное
2 мин, 56 сек 19699
Потом умер дедушка. «Дети» уже большие, и за ними присматривать не надо. Бабушка Маша отправилась проводить свой остаток жизни в деревню под названием Дохновичи.
Позже родилась я. И каждое лето мы заезжали на денёк к бабушке Маше. Она рассказывала, как ей тяжело и. т. д. Ещё я помню, что она говорила:
«Ой… мне бы на могилку скорей крест деревянный и больше нечего не надо! Поскорей бы мне умереть.» В начале 2006 или 2007 года баба Маша умерла.
И каждое лето мы ездили по прежнему в свою деревню. В 2010 году, этим летом, мы собрались и решили ехать в ту самую деревню Дохновичи.
Деревня эта очень и очень маленькая. Но кладбище там большое. Людей некуда было хоронить. Деревня маленькая, откуда тогда так много мертвецов? А может в этом виновата сома деревня. С очень жутким названием, которое говорит само за себя Дохновичи.
По пути постоянно шёл дождь. Главное, что он как-будто плевал на нас.
Мы подъехали к кладбищу. Оно нам показалось очень мрачным. Мы пошли искать могилу бабушки.
Я не знаю, как вам сказать. Может я сумасшедшая, но когда я хожу по кладбищу, я здороваюсь с мертвецами, чувствую, что кругом много людей и они все стоят их просто много. Причём чувствую, как сказать, кожей. Знаю, что они меня не обидят.
Мы ходили прямо по могилам. Но больше всего моё внимание привлекли 6 могил: 4 взрослых и 2 скорее всего принадлежали детям, одна средняя, другая совсем маленькая, как у младенца. У них не было нечего, мы по ним ходили, просто небольшой подъём земли, и так 6 в ряд. Я невольно присела и прикоснулась рукой к земле этих бугорков. Начал моросить дождь. Мне показалось, что это плачут мертвецы к которым я прикасаюсь. За то, что десятки людей ходят по ним и не замечают их. Я закрыла глаза и сосредоточилась. Что творилось со мной потом я запомнила навсегда.
Я не знаю, где я находилась. Это было похоже на сон. Я стояла возле дома, который потихоньку начинал трещать. Потом показался огонь и крик женщины. Я стояла и смотрела на это всё и не могла пошевелиться. Просто я стояла, как камень. Через пару секунд после крика, я услышала плач детей. Такой громкий и душераздирающей. Огонь охватывал дом. Большой деревянный дом. Был слышен треск падающих досок и брёвен. Тихий шёпот огня и крики женщины. Потом начался настоящий визг. Кричали дети женщина и где-то слышался крик мужчины. Я стояла и смотрела на это. Я не могла нечего с этим сделать. Моё сознание было как-будто отключено. Я не знаю, сколько я там стояла. Балаган стал потихоньку стихать. Дети не плакали, мужчины с женщиной тоже не было слышно. Огонь догорал. И тут знакомый голос начал звать меня.
«Настя! Настя! Настя!» Я можно сказать очнулась.
Оглядевшись пришла в себя.
Я сидела на том же самом месте. Около этих бугорков. Прислонив руку к земле. Начался ливень, не знаю сколько он шёл, но по промокшей одежде, я поняла, что сижу тут более получаса. Что-то меня ещё держало около этих могилок. Я нашла в себе силы оторваться и пойти. Меня как-будто освободили от цепей. Не знаю, как описать это чувство.
У себя за спиной я слышала тихий детский плач. И шёпот женщины, которая шептала: «Не уходи, побудь с нами, нам жарко, нам плохо».
На тот момент мне стало действительно страшно и холодно. Дал знать о себе ливень и то, что произошло со мной.
Весь день у меня страшно болела голова. Мне было так плохо. Я как-будто задыхалась без воздуха. На следующий день все было хорошо.
И я больше некогда не пойду ни на какое кладбище.
Позже родилась я. И каждое лето мы заезжали на денёк к бабушке Маше. Она рассказывала, как ей тяжело и. т. д. Ещё я помню, что она говорила:
«Ой… мне бы на могилку скорей крест деревянный и больше нечего не надо! Поскорей бы мне умереть.» В начале 2006 или 2007 года баба Маша умерла.
И каждое лето мы ездили по прежнему в свою деревню. В 2010 году, этим летом, мы собрались и решили ехать в ту самую деревню Дохновичи.
Деревня эта очень и очень маленькая. Но кладбище там большое. Людей некуда было хоронить. Деревня маленькая, откуда тогда так много мертвецов? А может в этом виновата сома деревня. С очень жутким названием, которое говорит само за себя Дохновичи.
По пути постоянно шёл дождь. Главное, что он как-будто плевал на нас.
Мы подъехали к кладбищу. Оно нам показалось очень мрачным. Мы пошли искать могилу бабушки.
Я не знаю, как вам сказать. Может я сумасшедшая, но когда я хожу по кладбищу, я здороваюсь с мертвецами, чувствую, что кругом много людей и они все стоят их просто много. Причём чувствую, как сказать, кожей. Знаю, что они меня не обидят.
Мы ходили прямо по могилам. Но больше всего моё внимание привлекли 6 могил: 4 взрослых и 2 скорее всего принадлежали детям, одна средняя, другая совсем маленькая, как у младенца. У них не было нечего, мы по ним ходили, просто небольшой подъём земли, и так 6 в ряд. Я невольно присела и прикоснулась рукой к земле этих бугорков. Начал моросить дождь. Мне показалось, что это плачут мертвецы к которым я прикасаюсь. За то, что десятки людей ходят по ним и не замечают их. Я закрыла глаза и сосредоточилась. Что творилось со мной потом я запомнила навсегда.
Я не знаю, где я находилась. Это было похоже на сон. Я стояла возле дома, который потихоньку начинал трещать. Потом показался огонь и крик женщины. Я стояла и смотрела на это всё и не могла пошевелиться. Просто я стояла, как камень. Через пару секунд после крика, я услышала плач детей. Такой громкий и душераздирающей. Огонь охватывал дом. Большой деревянный дом. Был слышен треск падающих досок и брёвен. Тихий шёпот огня и крики женщины. Потом начался настоящий визг. Кричали дети женщина и где-то слышался крик мужчины. Я стояла и смотрела на это. Я не могла нечего с этим сделать. Моё сознание было как-будто отключено. Я не знаю, сколько я там стояла. Балаган стал потихоньку стихать. Дети не плакали, мужчины с женщиной тоже не было слышно. Огонь догорал. И тут знакомый голос начал звать меня.
«Настя! Настя! Настя!» Я можно сказать очнулась.
Оглядевшись пришла в себя.
Я сидела на том же самом месте. Около этих бугорков. Прислонив руку к земле. Начался ливень, не знаю сколько он шёл, но по промокшей одежде, я поняла, что сижу тут более получаса. Что-то меня ещё держало около этих могилок. Я нашла в себе силы оторваться и пойти. Меня как-будто освободили от цепей. Не знаю, как описать это чувство.
У себя за спиной я слышала тихий детский плач. И шёпот женщины, которая шептала: «Не уходи, побудь с нами, нам жарко, нам плохо».
На тот момент мне стало действительно страшно и холодно. Дал знать о себе ливень и то, что произошло со мной.
Весь день у меня страшно болела голова. Мне было так плохо. Я как-будто задыхалась без воздуха. На следующий день все было хорошо.
И я больше некогда не пойду ни на какое кладбище.
