Калькутта, впрочем, как и вся Индия, поражала своим блеском и нищетой. Роскошные дворцы, соседствующие с убогими хижинами, рикши, обгонявшие застрявшие в пробках авто, мрачные религиозные культы, разбивавшиеся о светлую мудрость покоя нирваны Великого Будды, — всё это, щедро приправленное ароматами лотоса, имбиря и сандала, образовывало неподражаемый симбиоз, благотворно и вкрадчиво действовавший на душу каждого путешественника.
Добавить в моё избранное
8 мин, 43 сек 14256
Мозг ещё не успел облечь в мысль ту страшную догадку, что уже овладела всем существом Влада, когда сильный удар по затылку лишил его чувств.
Воздух, напоённый густыми ароматами камфоры и мускуса, превращался в напиток богов и, стекая по гортани, дарил ощущение нереальности происходящего. Это было какое-то очень древнее капище, словно пришедшее их седых легенд. Стены и столпы, поддерживающие свод, увили лианы проникших и сюда, вездесущих джунглей. Тупая боль в затылке напомнила события недавней ночи. Как можно было так глупо попасть в историю? Влад не мог объяснить своих действий. Руки и ноги были связаны, во рту — кляп. Оставалось только созерцать убранство храма и ждать.
Время тянулось медленно. Наконец невидимый голос из глубины, вероятно от самого алтаря, запел:
— Хрим Кали Шрим Карали Ча Крим Калйани Калавати.
Он был настолько низким, страшным и тоскливым, будто шёл из мира мёртвых. Владу показалось, что он ощутил единение с всезнающим Абсолютом — Высшим Вселенским Разумом. Странные слова мантры перестали быть непонятными, хотя он никогда не изучал санскрит:
— Хрим. Кали. Шрим. Ужасная. Крим. Благодатная и Всеискусная.
Мантра звучала в жуткой тишине и наводила ужас. Что может случиться на этом богослужении? Ведь не зря же его связали! У Влада мурашки пробегали по коже. А голос пел:
Обладательница чаши из черепа, гирлянду из костей носящая, Омытая морем камфоры, в море камфоры купающаяся, Шагающая походкой лебедя, Уничто жительница страха, Образ Желания Нежно позванивающая ножными и поясными золотыми украшениями Влада подняли и понесли.
Он выл и извивался в руках тащащих его индусов, невольно вспомнив о козлёнке, но никто не обращал на это внимания.
Поклонение Сущностному Образу всего сущего, поклонение Опоре Вселенной!
Изначальной Калике, — Тебе, Создательнице и Разрушительнице, — поклонение!
Так и есть, Влада несли к алтарю! Древнему, словно ночь этого мира. Его бесцеремонно бросили у ног статуи Кали. Изваяние возвышалось над ним во всём блеске своей ужасающей прелести: огромное, тёмное и кровавое. Казалось, ещё немного и она поставит ногу на его чрево, точь-в-точь, как на канонических изображениях.
— Хрим. Шрим. Крим. О Высшая Богиня Калика! Жертвую Тебе все это во благо!
Жрец с шёлковым шнурком в руках приблизился к жертве.
«Это тхаги — душители!» — холодея от понимания сути дальнейших событий, подумал Влад, вспомнив все отрывочные сведения об этой секте, поклоняющейся Кали и в давние времена державшей в страхе всю Индию.
Ещё мгновение и холодный шнурок крепко обнял его шею. Мгновения жизни калейдоскопом пронеслись перед внутренним взором. Вот мама держит его на руках. Вот он гуляет с папой в свой день рождения. Вот выходит на сцену на школьном выпускном балу. И наконец, он увидел жену Марину! Прекрасную блондинку, воплощение света и радости. Их первый поцелуй.
«Зачем я пошёл за ней?» — подумал Влад.
— «Ведь моё счастье всегда было не здесь, а там, рядом с Мариной».
Он начал задыхаться, шнурок, казалось, резал шею, как масло. Тхаги душили медленно, чтобы их богиня могла насладиться муками жертвы. Влад отключался и приходил в себя несколько раз. Он уже был готов к смерти и потерял всякую надежду на спасение., как вдруг произошло чудо, потрясшее всех вокруг. Влад не мог бы поручиться за точность увиденного, возможно это был бред умирающего человека, но… статуя Кали выронила топор, который держала в одной из своих левых рук. Он со свистом разрезал воздух и вонзился прямо в темя душителя.
Возглас ужаса и удивления пронёсся в храме. Участники церемонии бросились к выходу, оставив у ног Кали потерявшего сознание Влада.
— Теперь у вас всё будет хорошо, — красивая индианка, врач, в жёлтом сари и с жёлтыми же цветами в чёрной косе, улыбаясь, смотрела на него.
— Нельзя же так, господин! — укоризненно проворчал хозяин гостиницы, сидевший рядом с постелью Влада.
— Выходить ночью на окраину города — это чистое самоубийство!
— У вас до сих пор существуют тхаги? — спросил Влад.
— Тхаги?! — изумился индус.
— Что за глупость взбрела вам в голову?
— Я был на их богослужении! — воскликнул Влад.
— Больному нужен отдых, — заявила врач, мягко выпроваживая всех из номера.
— Забудьте об увиденном, забудьте всё и возвращайтесь домой! — сказала она, когда они остались одни.
— Их невозможно забыть… — прошептал Влад.
— Эти слова и ЕЁ!
— Тогда помните! И возвращайтесь.
— сказала индианка и протянула ему небольшой кусочек чего-то коричневого, похожего на маленький камень.
— Что это? — спросил Влад.
— Это жертвенный гур, — сказала индианка, — тростниковый сахар, который вкушают во время церемонии поклонения Кали. Любовь к ней слаще сахара.
