Тупые ножи

— Жди, скоро буду!

А я же безлошадная! Пришлось в срочном порядке вызывать такси, так как на общаке до Светиного дома полтора часа езды.

Сунув водителю купюру и не дожидаясь сдачи, я побежала в парк. На детской площадке, сгорбившись, сидела Света, одетая в домашнюю футболку и леггинсы. Это в конце октября!

Глядя на трясущуюся подругу, я поняла, что зря не попросила таксиста подождать. Дурында этакая!

— Светик, солнышко, как ты? — спросила я, кладя руку ей на плечо.

Света подняла на меня свои заплаканные глаза и синюшными губами прошептала:

— Не здесь. А вдруг он увидит.

— Кто увидит? Может все-таки позвонить полиции?

— Нет! Давай просто уйдем отсюда. И я тебе все расскажу.

Мое присутствие немного успокоило Свету. Она оглянулась по сторонам, прикидывая, куда можно пойти в полночь. Видимо, не найдя подходящих вариантов, она предложила поехать ко мне. Я вздохнула, сняла куртку, отдала ее подруге и начала снова набирать номер таксопарка. А я, между прочим, не буржуй какой-нибудь, туда-сюда на такси кататься.

Всю дорогу Света молчала, будто воды набралась, смотрела в пол.

Вот мы, наконец, у меня. Светка греется под душем, а я вспоминаю, где у меня спрятана заначка на случай непредвиденных ситуаций.

Под коньяк с бутербродами Света рассказала, что произошло с ней этим вечером.

После наших вечерних посиделок у Светы разболелась голова, и она решила лечь спать пораньше.

Долго ворочалась с непривычки (обычно раньше полпервого ее в постель не загонишь) и задремала. Разбудил ее шум на кухне, вроде как лязганье какое-то.

Шумело так отчетливо, что списать на «послышалось или ветер» не было возможности.

Света решила проверить кухню — вдруг домушники забрались и тырят ее ложки.

Она была зла: голова болела, спать хотелось, а тут шумят. Может спросонья, но особого страха не испытывалось. Поэтому, когда она зашла на кухню, то с минуту просто стояла столбом и таращилась на неведомое существо.

Страх проснулся с запозданием, и то основной его причиной был нож в руке НЕХ, а не сама кухонная зверушка. И вот тогда пришла паника и первобытное чувство опасности неведомого.

Хорошо, что соображалки хватило схватить телефон, когда она выбегала из квартиры. Уже на улице подумалось, что неплохо было бы и пальто взять, но что уж тут. Не возвращаться же обратно. К этому.

— А оно, главное, черненькое, мелкое такое и лохматое, будто кошка ангорская. Волосня сосульками свисает. И руки такие тонкие, длинные, суставчатые, словно ветки от деревьев. В разные стороны… штук пять-шесть. Глаз не видно, пасти тоже, — Света призадумалась, вспоминая детали, — может, они у него шерстью прикрыты. И, главное, кухонный нож — тот, что самый большой в наборе — схватил и стоит. Угрожающе так стоит, как будто сейчас набросится.

— Да, ладно, может, тебе просто померещилось со сна? Или галлюцинация. Говорят, они бывают при сильной головной боли. Мы ведь сегодня с тобой про домовых шутили. Вот и наложилась фантазия на реальность.

На теплой кухне под рюмочку коньяка все уже не казалось таким страшным и необычным. Наверняка происшедшему есть нормальное логическое объяснение.

Взяв с меня обещание завтра поехать к ней домой вместе, Светка легла спать.

Заходя в коридор, мы не почувствовали ничего такого. Нас не продирал мистический холодок и не бегали мурашки по спине. В воздухе не было запахов серы или тухлятины. Все как обычно. Коридор как коридор. Хорошо, что убегая, Светка дверь захлопнула. Конечно, квартира простояла ночь незапертой, но хотя бы не светилась открытой дверью, приглашая войти какого-нибудь любителя легкой наживы.

А вот увиденное на кухне заставило Свету побелеть как полотно.

Я нервно засмеялась:

— Спорим, что они все заточены.

На столе ровным рядом были разложены все имеющиеся в квартире острые предметы от ножей до маникюрных ножниц.