Режиссер: Нико Масторакис. В ролях: Роберт Белинг, Джейн Лайл, Джессика Даблин, Герард Гоналонс, Дженнис МакКоннелл…
Добавить в моё избранное
3 мин, 44 сек 12217
В Греции, как известно, есть все, или, если сделать скидку на текущие события, было все. Несправедливо полагать, что лишь на Крите какая-то особая магнетическая аура, из года в год притягивающая туристов со всего света. Каждый островок в Эгейском море не только хранит следы античной цивилизации, но и способен предложить своим гостям изысканное наслаждение, свободное от каких-либо норм и ограничений. Закон соблюдать при этом, конечно, желательно, но парочка английских молодоженов Кристофер и Селия на подобные мелочи привыкли не обращать внимания. Изрядно повернутые на сексуальных игрищах в самых, подчас, неординарных местах, взбалмошные молодые люди быстро начали считать остров собственной вотчиной. Попутно они наделили себя полномочиями блюсти мораль окружающих с применением самых радикальных средств, вроде револьвера, случайно подвернувшейся под руку сабли, а то и собственных кулаков с каблуками. По тихому райскому уголку будто пронесся кровавый смерч, истребивший множество людей без видимых причин. Некоторые из убитых имели нетрадиционную сексуальную ориентацию, другие имели неосторожность быть совращенными или же сами проявили нездоровый интерес к английским гостям, но итог один — местное кладбище разжилось новыми постояльцами.
В рамках довольно обширной, хотя и не слишком известной фильмографии, Нико Масторакис отметился сразу несколькими острорезонансными постановками, и по иронии судьбы его дебютная лента «Остров смерти» быстро обрела нездоровую популярность. Спустя несколько десятилетий можно бесконечно долго заниматься домыслами, что же такого нашли в этом фильме цензоры, навеки припечатав его званием самого запрещаемого. Масторакису неведомо табу, и пусть американец с греческими корнями снял свое кино не в формате софт-порно, а размах эротических сцен впечатляет и по нынешним меркам. Другое дело — пресловутая хоррор-составляющая. Несмотря на обилие крови и кучу шокирующих эпизодов, «Остров смерти» реально способен устрашить разве уж очень чувствительных зрителей, которым в таком случае диск с «Калигулой» и в руки брать не стоит. Мало ли чего, в самом деле. Симптоматика совершаемых преступлений практически выходит за рамки стереотипного помешательства, которое способно внушить своему владельцу, что он этакий божий мститель или вершитель беспощадного правосудия над всеми, кто замечен в прелюбодеянии или противоестественных сексуальных связях.
Пустить кровь, отсечь отвалом бульдозера голову, выстрелить мозги через глотку или даже прибить гвоздями несчастного аки Христа — дело нехитрое, но беспокойной европейской общественности в свое время, видимо, хватило. Масторакис, умышленно или произвольно, не стал утруждать себя головоломными перипетиями сюжета, сконцентрировавшись на «мясных» примочках. Точно предвосхитив появление знаменитых Микки и Мэллори, американогрек предпочел посвятить максимум экранного времени сочно исполненным убийствам Кристофера и Селии. Метаморфоза, которую регулярно переживают кровавые новобрачные, представая то веселой разбитной парочкой, то циничными палачами без внятной мотивации, устрашает много больше конкретных нюансов преступлений. Оказавшись в месте, где нет никаких запретов, англичане сполна наслаждаются ролью пираний в аквариуме. Трахается хозяйка апартаментов с кем-то вне брака? Ей черная метка. Новый знакомый кичится своей гомосексуальностью? Ничего, сабля придет за его телесами. Хозяйка бара не слишком скрытая лесбиянка? О’кей, и до нее доберемся. Тупость греческой полиции разжигает аппетит парочки убийц куда круче «ныряния» в чужие окна, свое название фильм оправдывает по самому высшему разряду.
Не предлагая ничего экстраординарного в плане развития характеров, картина Масторакиса исправно работает на зрительский интерес, для чего у режиссера в запасе куча эпатажных сцен со всеми видами сексуальных девиаций и словно залетевшая сюда по ошибке тяга героев снимать свои похождения на фотокамеру. Непомерная озабоченность Кристофера и Селии дичайшим образом сочетается с их беспримерной наглостью, что выливается в откровенные провокации наивных греков и гречанок с непременными убийствами. Притом отношения между самими «Мэллори» и «Микки» представляются, мягко говоря, неоднозначными. Писклявый голосок Селии вроде как твердит об утолении кровавого аппетита, да и Кристофер браво соглашается, что, пожалуй, хватит, но это пускание пыли в глаза настолько явное, что может свидетельствовать как о желании Масторакиса запутать зрителя, так и о банальной недоработке. Религиозная подоплека, которая по первоначальной авторской задумке должна была являться основным лейтмотивом фильма, на деле незаметно испаряется в ласковой синеве греческого неба. Вся событийность благополучно возвращается во чрево обычного криминала с изрядным эротическим налетом.
Снятый в эпоху высвобожденных нравов, фильм вполне можно счесть показательным примером эпатажного авторского стиля.
В рамках довольно обширной, хотя и не слишком известной фильмографии, Нико Масторакис отметился сразу несколькими острорезонансными постановками, и по иронии судьбы его дебютная лента «Остров смерти» быстро обрела нездоровую популярность. Спустя несколько десятилетий можно бесконечно долго заниматься домыслами, что же такого нашли в этом фильме цензоры, навеки припечатав его званием самого запрещаемого. Масторакису неведомо табу, и пусть американец с греческими корнями снял свое кино не в формате софт-порно, а размах эротических сцен впечатляет и по нынешним меркам. Другое дело — пресловутая хоррор-составляющая. Несмотря на обилие крови и кучу шокирующих эпизодов, «Остров смерти» реально способен устрашить разве уж очень чувствительных зрителей, которым в таком случае диск с «Калигулой» и в руки брать не стоит. Мало ли чего, в самом деле. Симптоматика совершаемых преступлений практически выходит за рамки стереотипного помешательства, которое способно внушить своему владельцу, что он этакий божий мститель или вершитель беспощадного правосудия над всеми, кто замечен в прелюбодеянии или противоестественных сексуальных связях.
Пустить кровь, отсечь отвалом бульдозера голову, выстрелить мозги через глотку или даже прибить гвоздями несчастного аки Христа — дело нехитрое, но беспокойной европейской общественности в свое время, видимо, хватило. Масторакис, умышленно или произвольно, не стал утруждать себя головоломными перипетиями сюжета, сконцентрировавшись на «мясных» примочках. Точно предвосхитив появление знаменитых Микки и Мэллори, американогрек предпочел посвятить максимум экранного времени сочно исполненным убийствам Кристофера и Селии. Метаморфоза, которую регулярно переживают кровавые новобрачные, представая то веселой разбитной парочкой, то циничными палачами без внятной мотивации, устрашает много больше конкретных нюансов преступлений. Оказавшись в месте, где нет никаких запретов, англичане сполна наслаждаются ролью пираний в аквариуме. Трахается хозяйка апартаментов с кем-то вне брака? Ей черная метка. Новый знакомый кичится своей гомосексуальностью? Ничего, сабля придет за его телесами. Хозяйка бара не слишком скрытая лесбиянка? О’кей, и до нее доберемся. Тупость греческой полиции разжигает аппетит парочки убийц куда круче «ныряния» в чужие окна, свое название фильм оправдывает по самому высшему разряду.
Не предлагая ничего экстраординарного в плане развития характеров, картина Масторакиса исправно работает на зрительский интерес, для чего у режиссера в запасе куча эпатажных сцен со всеми видами сексуальных девиаций и словно залетевшая сюда по ошибке тяга героев снимать свои похождения на фотокамеру. Непомерная озабоченность Кристофера и Селии дичайшим образом сочетается с их беспримерной наглостью, что выливается в откровенные провокации наивных греков и гречанок с непременными убийствами. Притом отношения между самими «Мэллори» и «Микки» представляются, мягко говоря, неоднозначными. Писклявый голосок Селии вроде как твердит об утолении кровавого аппетита, да и Кристофер браво соглашается, что, пожалуй, хватит, но это пускание пыли в глаза настолько явное, что может свидетельствовать как о желании Масторакиса запутать зрителя, так и о банальной недоработке. Религиозная подоплека, которая по первоначальной авторской задумке должна была являться основным лейтмотивом фильма, на деле незаметно испаряется в ласковой синеве греческого неба. Вся событийность благополучно возвращается во чрево обычного криминала с изрядным эротическим налетом.
Снятый в эпоху высвобожденных нравов, фильм вполне можно счесть показательным примером эпатажного авторского стиля.
